|
Несколько часов спустя графине дали знать, что приближается вторая партия, но и в ней Алексея Анненкова не оказалось. Как ни желала графиня поскорее увидеть сына, ей хотелось в то же время, чтобы он приехал как можно позже: чем позже он приедет, тем меньше будет шансов получить лошадей и тем дольше, стало быть, партия задержится на этом пересыльном пункте. Обстоятельства сложились именно так, как того желала графиня: первые три партии в самом деле забрали всех лошадей. Наконец она узнала, что приближается четвертая партия. Анненков находился в третьем возке этой партии. Несмотря на наступившие сумерки и на одежду, изменившую Алексея, женщины тотчас же узнали его. Вместе с другими ссыльными Анненков был отведен в избу, чтобы дожидаться там свежих лошадей. Начальник конвоя тотчас же отрядил двух солдат за лошадьми, приказав им обследовать все окрестности, если в деревне лошадей не найдется. Конвойные повиновались, а он стал прогуливаться перед избой, где находились ссыльные. К нему приблизились три женщины, словно три тени, возникшие из ночного мрака. Начальник остановился, с недоумением глядя на них. Обратилась к нему старая графиня, а две дочери ее остались позади. - Я мать одного из несчастных, находящихся в этой партии, - сказала она. - Что вам угодно? - спросил унтер-офицер. - Я хочу видеть сына. - Это невозможно. Мне дан строжайший приказ никого не допускать к ссыльным, и я за это отвечаю головой. - Но ведь никто не узнает об этом, - сказала графиня со слезами в голосе. Обе дочери, подойдя к ней, также стали умолять офицера. - Нет, - это невозможно! - повторил он. - Матушка, - закричал в эту минуту Анненков, появляясь в дверях избы, - матушка, я узнал ваш голос! И он бросился в объятия старухи. Начальник сделал движение, чтобы остановить его, но обе девушки повисли у него на руках. - Взгляните, - шептали они, - взгляните на них! Унтер-офицер хотел что-то сказать, но вздохнул и отвернулся. Оторвавшись от сына, старая графиня подошла к начальнику конвоя и, схватив его руку, поцеловала ее. - Пусть бог вознаградит вас за то, что вы сделали для бедной матери! - проговорила она. - Нам придется здесь прождать еще не менее получаса, пока приведут лошадей, - сказал унтер-офицер. - Зайти в избу вы не можете, так как вас увидят ссыльные. Оставаться здесь вам тоже нельзя, потому что могут вернуться солдаты. Садитесь все четверо в вашу карету и спустите шторы. Анненковы последовали доброму совету и целый час провели вместе, то смеясь, то плача, так как они знали, что расстаются навек. Мать и сестры рассказывали Алексею, как они узнали на 12 часов раньше о приговоре над ним и на 24 часа раньше о дне его отправления в ссылку. Через час, пролетевший как мгновение, унтер-офицер открыл дверцу кареты: - Сейчас будут лошади. Пора расстаться! - О, еще несколько минут! - взмолились женщины. - Ни одной секунды, - решительно повторил он, - иначе вы погубите меня! Мать и сестры стали прощаться с Алексеем. Сцена эта была столь драматична, что унтер-офицер поневоле был тронут. - Если вы желаете, - сказал он, - опять увидеть его, то поезжайте вслед за партией до ближайшей остановки. Мы станем перепрягать там лошадей, и у вас опять будет почти целый час. |
