В целом же в поведении Редля не замечалось ничего, что могло бы вызывать подозрения в жизни не по средствам — здесь Редль нисколько не терял самоконтроля, необходимого профессиональному разведчику.

Его деятельность, заполненная риском и азартом, вполне покрывала львиную долю его неутоленных страстей — как к этому призывал и генерал Батюшин.

Однако и длиннейшие перечни всяческого добра, обнаружившегося после смерти Редля, также имели реальную основу: кто и как этим имуществом владел и пользовался — нам еще предстоит рассказать.

Заметим, однако, что даже и эти (преимущественно воображаемые!) скандальные обстоятельства стали возникать лишь после смерти Редля, да и свидетельствовали (если свидетельствовали!) лишь о непонятных источниках доходов Редля, а вовсе не обязательно о шпионаже и уж тем более не о шпионаже определенно в пользу царской России — ведь даже сам Роуэн пишет о преданных секретах военных планов против Сербии, а Сербия и Россия — это вовсе не одно и то же: ни тогда, ни теперь!

Да и на деньгах (в данном случае — на австрийских кронах!) обычно не указывается способ их появления у какого-либо конкретного лица, если только не предпринимаются заранее вполне определенные меры для их отслеживания!

С учетом же сведений, приведенных нами выше, о широчайшем размахе торговли военными секретами накануне Первой Мировой войны, становится ясным, что и Редль вполне мог использовать этот канал наживы в собственных интересах.

От обвинений и подозрений по данному пункту мы и не собираемся его освобождать.

Роуэн продолжает: «Между тем после смерти Редля и обыска в его доме были приняты самые беспрецедентные меры, чтобы скрыть его предательство. Во всей Австрии не более десяти человек знали правду /…/. Каждый из них, как потом оказалось, дал клятву не говорить никому ни слова о случившемся. Даже император Франц-Иосиф и его наследник эрцгерцог Франц-Фердинанд не были посвящены в это дело».

Последняя фраза является определенной передержкой, но кое-что интересное в ней имеется — это нам предстоит объяснить.

Генерал Конрад фон Хётцендорф, взявший на себя всю ответственность за принятые решения и заведомо превысивший при этом пределы своих служебных полномочий, явно подставил себя тем самым под возможный удар в случае каких-либо упущений, а потому не мог не сообщить о происшедшем двоим своим высшим начальникам — упомянутым императору Францу-Иосифу и эрцгерцогу Францу-Фердинанду. И Конрад, конечно, информировал их обоих еще до того, как в прессе разразился скандал, разрушивший якобы формировавшийся заговор молчания, хотя и сделал это лишь после смерти Редля.

Подтверждающий это текст доклада Конрада от 26 мая 1913 года приводится нами несколько ниже.

Теперь о сюжете возникновения скандала, абсолютно противоречащем утверждению, что предпринимались беспрецедентные меры, чтобы скрыть предательство Редля:

«Но все старания сохранить происшествие в тайне оказались напрасными, поскольку лучший слесарь Праги оказался страстным игроком в футбол.

Слесарь Вагнер не смог принять участие в игре своей команды «Штурм-1» в воскресенье 25 мая 1913 года, из-за чего, как писала газета «Прагер тагблатт», она проиграла со счетом 5:7. Капитан команды в понедельник навестил центрального защитника Вагнера, чтобы выяснить причину его отсутствия на игре, и узнал, что того срочно вызвали армейские офицеры по слесарным делам.

Короче говоря, Вагнеру поручили отпереть входную дверь в дом Редля, а затем открыть, а в случае необходимости и сломать все замки ящиков, витрин, гардеробов, ночных столиков, письменного стола и шкафов. В них было обнаружено много различных документов, фотографий, денег, географических и топографических карт и планов. Некоторые документы и бумаги, как узнал слесарь, были русского происхождения.