Результаты визита полицейского агента немедленно инициировали последующие действия, заметавшие следы: «Через несколько минут у портье зазвонил телефон, от звонка которого тот даже подпрыгнул. Звонивший попросил позвать к телефону полковника Редля. Побежавший в номер портье обнаружил труп. /…/

О случившемся сразу же оповестили полицию. Начальник полиции Гайер примчался вместе с врачом в гостиницу. Вмешательство военного ведомства не ожидалось. Однако верный слуга Редля, чех по имени Иосиф Сладек, попытался навести Гайера на обнаруженный им след. Браунинг не был собственностью его господина. Да и четверо офицеров нанесли ему неожиданный полуночный визит. Следовательно, речь идет об убийстве! Гайер отозвал слугу в сторону и поговорил с ним, да так, что на следующее утро репортеры не смогли вытянуть из него ни слова»!!!

Вот, вроде бы, и нашелся человек, который открывал дверь гостиничного номера четырем офицерам, приходившим к Редлю — это вполне мог быть Йозеф Сладек.

Но дальше возникает очередная логическая нестыковка: затем его должны были удалить из номера до самого утра, чем-то и как-то это мотивировав, не вызвав при этом его возражений и подозрений и не спровоцировав на принятие им каких-либо мер для защиты его самого и его хозяина — легко ли это было осуществить? Тем не менее, это было совершенно необходимо сделать, иначе Сладек мог бы оказаться совершенно четким свидетелем и непрошенным участником всего, что происходило затем в номере Редля. Вместо этого Сладек наутро был вынужден ограничиваться лишь построением собственных версий!

Ронге то же самое излагает предельно коротко: «Когда утром члены комиссии, охранявшие после выхода от Редля улицы, прилегающие к гостинице, заглянули к нему, то увидели, что предатель уже мертв».

3.4. Бросок в Прагу

Далее рассказ Роуэна: «Как только Конрада фон Хётцендорфа известили о самоубийстве Редля, он назначил комиссию в составе полковника и майора и отправил их спецпоездом в Прагу» — на наш взгляд, после смерти Редля особо торопиться было уже незачем, а вполне можно было продолжать распивать кофе, как это и происходило в течение нескольких часов до этого. Поэтому эту спешную посылку спецпоезда нам еще тоже предстоит обсудить.

Членами этой комиссии оставались все те же полковник Урбански и майор Ворличек. На самом деле вместе с ними отправился и Хёфер — из исходных членов комиссии в Вене остался лишь Ронге. Он сам об этом написал так: «Незавидная работа предстояла мне в ближайшее время. Дело шло о том, чтобы проверить показания Редля. Ввиду важности этого дела, а также для того, чтобы облегчить меня, так как я, благодаря моей работе, был привязан к Вене, расследование в Праге взял на себя полковник Урбанский».

Об этой поездке рассказывают воспоминания Урбанского и упомянутый официальный отчет генерала Хёфера, обнаруженный Хайнцем Хёне.

Пока что продолжим изложение Роуэна: члены комиссии «произвели обыск в доме Редля в присутствии генерала барона фон Гизла, результат которого оказался сенсационным. Дом был обставлен шикарно. Документы свидетельствовали, что полковник в 1910 году вступил во владение довольно ценным имуществом — громадным особняком в Вене, а в течение последних пяти лет приобрел четыре самых дорогих автомобиля. Жил он как мультимиллионер, и его коллеги-офицеры считали, что у него большое состояние. В его винном погребе хранилось 160 дюжин бутылок шампанского самых дорогих сортов. По некоторым данным, он получил от России только за девять последних месяцев 60 тысяч крон, что в десять раз превышало оклад полковника.