Но когда-то все были уверены и в том, что Земля — плоская!

В целом разведывательно-контрразведывательное противоборство России и Австро-Венгрии велось в те времена достаточно рутинно.

Военная угроза нарастала периодически, начиная с Боснийского кризиса и завершившись общеевропейской войной в августе 1914.

В моменты кризисов повышалась нервозность сотрудников разведки и возрастали их штаты, но стиль работы существенно не менялся. Тем не менее, происходил определенный переход количества в качество: интенсивность разведывательных мероприятий и противостоящих им действий контрразведки неуклонно повышались.

Обычной практикой была засылка офицеров генерального штаба на военные маневры потенциального противника — делалось это с официального согласия последнего или без оного. Нелегальные попытки нередко вызывали скандалы — обычно негромкие и не доходившие до официальных арестов.

Штабы приграничных военных округов, их частей и соединений старались приглядывать за своими непосредственными соседями, обычно используя мелких агентов из местного населения. Иногда, впрочем, какой-нибудь штабной писарь или даже швейцар или уборщица поставляли за границу очень важную информацию, доступную далеко не каждому штабному офицеру.

Эпизодически возникали отдельные особо ценные агенты, успешно действовавшие годами — типа того же Гримма, а ниже мы приведем красочные истории разоблачений еще нескольких. Сохранялись в целости, разумеется, и другие, так никогда и не разоблаченные, но про таких счастливчиков почти ничего не известно — в знаменитости они не выходят. Спецслужбы обычно не считают нужным делиться секретами прежних сотрудников, надежно служивших и благополучно отошедших от дел; пример генерала Батюшина характерен в этом отношении. Самих же подобных ветеранов, в свою очередь, редко тянет на откровенные признания.

К 1914 году у России числился единственный постоянный агент, годами действовавший на австро-венгерской территории — знаменитый «Агент № 25». Вот он-таки так и остался неразоблаченным, прекратив сотрудничество с русскими прямо накануне войны, и даже истинное имя его по-прежнему никому не известно. К различным аспектам его деятельности мы будем неоднократно обращаться.

Серьезных разведывательных сетей в противоположном стане, грамотно руководимых легальными или нелегальными резидентами, тем более не существовало: их либо так и не успели развернуть к началу Первой Мировой войны, либо они быстро разваливались в результате провалов.

Примерно так же обстояли дела и у австрийцев.

В Европе тогда еще стоял, как однажды выразился Илья Эренбург, девятнадцатый век, хотя в календарях уже давно числился век двадцатый.

В головах же немолодых генералов нередко правили реалии еще более ранних времен, когда, например, шпионское похищение плана крепости могло иметь важный практический смысл!

Идеологические разногласия в тогдашней Европе сильно преувеличены позднейшей пропагандой. Европейский мир по-прежнему дышал спокойствием и становился, казалось бы, все более доброжелательным и цивилизованным…

Ни ужасы многолетней Первой Мировой войны, ни социальные потрясения, разразившиеся к ее концу, не могли тогда пригрезиться и в кошмарном сне!..

В подобной обстановке текущая разведывательная работа тем более оставалась уделом неуемных авантюристов, а руководящие ею офицеры-профессионалы (в армии и в полиции) лишь пытались более или менее стойко соблюдать хоть какие-то нормы приличий в атмосфере всеобщей продажности.

«Поэтому неудивительно, что число негласных агентов ГУГШ к 1914 г. на Западе исчислялось единицами».

Особое значение, ввиду слабости разведывательных сетей, приобретала деятельность военных атташе.

Российскими военными атташе в Вене состояли: с мая 1900 по май 1905 полковник Владимир Христианович Рооп (1865–1929), с июня 1905 по сентябрь 1910 года полковник Митрофан Константинович Марченко (1866–1932).