- Прекрасно осознаю.

- И осознаете, что теперь они уже вне зоны связи? Мы не можем дать им весточку, не можем попросить их вернуться, и вообще, в ближайшие два года мы напрочь отрезаны от остального человечества.

- Я, - промямлил Морган, - я...

- Рад был познакомиться, - ответил Уоррен. - И сколько же нам, по-вашему, осталось жить?

- Мы станем восприимчивы к вирусу через неделю или около того. В случае высокой сопротивляемости организма он сможет противостоять болезни недель шесть, прежде чем та убьет его.

- Два месяца, - подытожил Уоррен, - от силы - три. Я правильно понял, доктор Морган?

- Да.

- Скажите-ка мне одну вещь...

- Да?

- Как-нибудь, когда у вас выпадет свободная минутка, когда у вас найдется время и это не причинит вам излишнего беспокойства - поведайте мне, каково чувствовать себя убийцей двадцати пяти соплеменников?

- Я, - сказал Морган, - я...

- И себя, разумеется, тоже, - добавил Уоррен. - Итого двадцать шесть человек.

Назвать Буяна Брэди личностью заурядной нельзя было даже с большой натяжкой. Уже больше тридцати лет он сопутствовал командору Айре Уоррену во всех инопланетных экспедициях, хотя в самом начале Уоррен был и не командором, а всего лишь вторым лейтенантиком. И по сей день они держались вместе, образовав сплоченную команду закаленных космопроходцев - хотя никто из посторонних и не подозревал, что они работают в паре - ведь Уоррен возглавлял экспедиции, а Буян оставался простым коком.

Теперь же Уоррен поставил на стол бутылку и послал за Буяном Брэди.

Узнать о приближении Брэди можно было задолго до его появления - он перебрал глоток-другой и горланил самые непристойные песни из своего обширного репертуара.

В палатку он вошел, неестественно выпрямившись и шагая строго по прямой, будто для него по полу прочертили меловую линию. Увидев стоявшую на столе бутылку, он сразу сграбастал ее за горлышко, не обратив никакого внимания на поставленные рядом стаканы, и опустил ее на стол лишь после того, как содержимого поубавилось на добрых три дюйма; затем расположился на приготовленном для него складном стуле и спросил:

- Ну, чего там еще? Ты никогда не посылаешь за мной, ежели чего не стрясется.

- Ты что пил? - поинтересовался Уоррен.

- Так, сварганил кой-чего по мелочи, - Буян смерил Уоррена недобрым взглядом. - Раньше можно было взять койчего с собой, а теперь вдруг оказалось нельзя. А ту малость, что у нас есть, ты держишь под замком. А когда начинает мучить жажда, у человека просыпается изобор... изобер... изобр...

- Изобретательность, - подсказал Уоррен.

- Вот именно. Это самое слово и вертелось у меня на языке.

- Буян, мы попали в передрягу, - сообщил Уоррен.

- Мы вечно попадаем в передряги, - не смутился тот. - Нынче уж не то, что прежде. Тогда с нами были настоящие мужики, а нынче...

- Я понимаю, о чем ты, - кивнул Уоррен.

- Детишки, - Буян с презрением сплюнул на пол. - Им бы соски сосать. А мы должны утирать им носы и...

- Нет, кое-что похуже. На сей раз мы влипли понастоящему. Если не придумаем чего-нибудь путного, то через пару месяцев все до единого отправимся на тот свет.

- Дикари?

- Дикари ни при чем, хотя наверняка с удовольствием прикончили бы нас, будь у них хоть шанс.

- Наглецы, - сказал Буян. - Один такой пробрался в палатку кухни, и я безоговорочно дал ему изрядного пинка. Он порядком повопил - мое обхождение пришлось ему явно не по вкусу.

- Не следовало его пинать, Буян.

- Ну, Айра, я и не пинал-то его, если честно. Это я как бы для красного словца. Нет, сэр, я его не пинал! Я приласкал его лопатой. Я всегда управлялся лопатой лучше, чем ногой. И достает

дальше, и...

Он снова потянулся к бутылке и опорожнил ее еще на дюймдругой.

- Так что ж за беда, Айра?

- Дело в вакцине.