- Видите ли, сэр, - попытался объясниться он, - дело было так: я увидел жилу...

- Вы, несомненно, знаете, мистер Фолкнер, - перебил его Уоррен, - что в экспедиции действует правило никогда не уходить в одиночку; никому и ни при каких обстоятельствах не позволительно ходить без сопровождения.

- Да, сэр, я знаю...

- А вы понимаете, что остались в живых только благодаря какой-то невероятной причуде судьбы? Вы бы непременно к утру замерзли, если только туземцы не добрались бы до вас прежде.

- Я встретил туземца, сэр. Он меня не тронул.

- Значит, вам сверхъестественно повезло. Нечасто у туземца не найдется лишней минутки, чтобы перерезать человеку горло. В предыдущих пяти экспедициях они убили целых восемнадцать человек. А их каменные ножи, уверяю вас, оставляют прескверные рваные раны.

Уоррен подтянул к себе экспедиционный журнал, распахнул его и сделал аккуратную запись, вслух сказав:

- Мистер Фолкнер, за нарушение внутреннего режима вы на две недели лишаетесь права покидать территорию лагеря. Кроме того, на этот срок вы прикомандированы к мистеру Брэди.

- К мистеру Брэди, сэр? К коку?!

- Так точно. Он вас приставит к делу - вероятно, вам придется ходить по дрова, помогать ему по кухне, выносить мусор - словом, пока что вы будете у нас на легких работах.

- Но меня отправили в эту экспедицию заниматься геологическими изысканиями, а не прислуживать на кухне.

- Истинно так, - признал Уоррен. - Но вместе с тем вас сюда прислали при условии, что вы будете подчиняться определенным правилам. Вы же сочли уместным нарушить эти правила - в результате чего я нахожу уместным немного подучить вас дисциплине. У меня все, мистер Фолкнер.

Фолкнер с одеревенелым выражением развернулся и направился к выходу.

- Да, кстати, - бросил ему вслед Уоррен, - забыл сказать: я рад, что вы вернулись.

Фолкнер промолчал.

Уоррен было вскинулся, но тут же расслабился вновь. "В конце концов - какая разница? - промелькнуло у него в мозгу. - Через несколько недель и мне, и Фолкнеру, и всем прочим будет на все глубоко наплевать".

А утром к нему первым делом заявился капеллан, когда Уоррен еще сидел на краю койки, натягивая брюки. Несмотря на пыхтевшую возле письменного стола печурку, в палатке было довольно прохладно, и Уоррена била дрожь.

Капеллан с ходу очень точно и по-деловому изложил цель своего визита.

- Мне казалось, что надо переговорить с вами на предмет заупокойной службы по нашему дорогому усопшему товарищу.

- По какому еще дорогому усопшему товарищу? - спросил дрожащий Уоррен, натягивая ботинок.

- Ну конечно же, по доктору Моргану!

- Ах, да! Да, по-моему, его надо похоронить.

Капеллана это слегка шокировало.

- Я просто не ведаю, имелись ли у доктора религиозные убеждения, какие-либо предпочтения на сей счет.

- Весьма сомневаюсь, - ответил Уоррен. - На вашем месте я бы упростил службу до минимума.

- Именно так я и полагал поступить, - согласился капеллан. - Пожалуй, произнесу несколько поминальных слов и простую молитву.

- Да, обязательно помолитесь, - сказал Уоррен. - Теперь нам очень нужны ваши молитвы.

- Простите, сэр?

- О, не обращайте внимания! Я просто витал в облаках, вот и все.

- Понятно, - кивнул капеллан. - И еще, сэр: быть может, вы имеете понятие, что заставило его так поступить?

- Как - так?

- Что заставило доктора совершить самоубийство.

- Ах, это! Наверно, просто неустойчивая психика, - Уоррен закончил шнуровать ботинки и встал. - Мистер Барнс, вы человек духовного звания, и притом лучший из всех, с кем мне приходилось иметь дело. Быть может, у вас есть ответ на вопрос, который меня тревожит.

- Ну, почему же я...

- Что бы вы сделали, - осведомился Уоррен, - если бы внезапно узнали, что жить вам осталось не больше двух месяцев?

- Ну, полагаю, продолжал бы жить почти как всегда - разве что, пожалуй, уделял бы побольше внимания своей душе.