Ну конечно! Должно быть, он узнал, что она нашлась, может, он даже искал ее сам с тех самых пор, как покинул Англию. Но каким чудом он узнал, что она купила ее? Было ли именно это причиной его возвращения в Англию? Она внутренне улыбнулась. Сколько же желчи, наверное, разлилось у него внутри, когда он сразу же по возвращении обнаружил, что добычу увела у него из-под носа его отвергнутая любовь.
Мысли замелькали в ее голове, как гравий из-под копыт стремительно мчащегося коня. Как он наверняка был доволен, когда Томас предложил ему снять соседний с нею дом. Теперь он уж точно думает, что может возобновить их знакомство в своих целях. Почему он прямо не предложил ей купить у нее подвеску? Должно быть, это выше его финансовых возможностей. Неужели он думает, что она — такая глупая несмышленая девчонка и он сможет завладеть подвеской путем пустячной сделки?
Лайза встала из-за стола, с трудом обуздывая закипавшую в ней ярость. Но голос был твердым и ровным, когда она взяла со стола свой ридикюль.
— Я поняла, что вы говорите о подвеске королевы. — Она даже не дождалась его кивка и быстро продолжала: — Да, она — у меня. Она достаточно дорого стоит, и, боюсь, я не захочу рисковать ею таким манером, сэр.
Она повернулась, чтобы уйти, но ее остановила рука Чада. Он мягко, но настойчиво удерживал ее. Даже в возбуждении и гневе Лайза ощутила, как дрожь пронзила все ее существо в ответ на его прикосновение.
— Но, моя дорогая, — сказал он лениво, — вы даже не выслушали, что я со своей стороны предлагаю в нашем пари. Видите ли, я тоже не так давно обзавелся довольно ценным приобретением. Я — теперешний владелец Брайтспрингс.
— Брайтспрингс… — Она была так изумлена, услышав это слово из его уст, что потребовалось несколько секунд, чтобы смысл сказанного дошел до ее сознания. — Я не ослышалась?!
— Я — владелец Брайтспрингс, — повторил он. — Вашего бывшего дома. Вашей заветной мечты.
— Но это невозможно! Нынешний хозяин — затворник… никто даже не знает его имени. Вы не можете… — она замолкла, прочитав правду в его глазах.
— Я купил его три года назад — у человека, которому ваш отец его продал, когда перевез свою семью в Бэкингемшир.
Гнев начал сдавливать ее горло.
— Но почему вы мне не сказали? Почему вы не отвечали на вопросы Томаса?
Это и есть твоя месть, Чад?
Но Чад не собирался признавать, что понял безмолвный вопрос в ее глазах. Он пережил неприятную минуту, но сохранил вид безразличного спокойствия.
— Я просто смотрел на это как на вложение денег, — проговорил он с нарочитой медлительностью. — У меня не было ни малейшего желания снова ввязываться в перепалку с вами. А теперь — очень кстати — я взглянул на это как на свой козырь. Я подумал: как удобно, что у нас обоих есть то, чего бы хотелось другому.
Ей захотелось ударить его. Она просто изнывала от желания взять свою чашку и плеснуть кофе ему в лицо. Ей бы доставило удовольствие выцарапать ему глаза. Она безмолвно кляла гримасы судьбы, отдавшей ее ему во власть. Но теперь-то все по-другому? Много лет назад к нему ее привязала любовь — мириадами пут, и она была рада такому плену. Теперь же она ощущает лишь ярость и беспомощность.
Она собрала остатки самообладания и села на стул. Стиснув руки на коленях, она заговорила бесстрастным голосом:
— Да, более чем удобно. Но почему именно пари? Почему не простой обмен — я полагаю, стоимость обоих ставок равнозначна?
— Да, но… ах! — это повредит азарту. — Его зубы блеснули в улыбке, и перед глазами Лайзы вдруг предстал волк на охоте. — И кроме того, — продолжал он, — я намерен выиграть пари и завершить состязание, став владельцем и подвески, и Брайтспрингс. |