Каждой клеточкой своего тела она чувствовала близость Чада — даже его дыхание. Она прижалась к стенке экипажа, который казался ей теперь во много раз меньше, чем всегда. И еще было так неприятно жарко. Она нервно подтянула свои желтовато-коричневые лайковые перчатки и стала придумывать какую-нибудь тему для непринужденного разговора. Но вдруг Чад заговорил первым, и его голос показался ей странно громким. От неожиданности Лайза даже вздрогнула.
— Что? — спросила она растерянно.
— Я спросил: как ваш вчерашний поход в Ричмонд?
— Поход… ах… да, — ответила она, понимая, что это похоже на речь помешанного. Она украдкой бросила на него взгляд, гадая, дошли ли до его ушей злобные сплетни, распускаемые Чарли Саммерсби, но выражение его лица было непроницаемым. Она заставила себя улыбнуться и осторожно сказала: — Боюсь, вы были правы. Еще не сезон для таких завтраков. Было холодно и сыро, и, как раз когда мы покидали парк, пошел дождь. Просто чудо, что мы все не простудились.
Чад кивнул:
— Да, весна — такое непредсказуемое время года. Можно ожидать всяких сюрпризов.
— Да, думаю, это так, — ответила она неуверенно, с облегчением заметив, что экипаж въехал на Николас-лейн и остановился возле конторы господ Стэнхоупа, Финча и Харкота.
Встреча Лайзы с Томасом длилась недолго — как и разговор его с Чадом. Она ждала Томаса всего несколько минут в соседнем кабинете, когда услышала мужские голоса в коридоре. Лайза подошла к ним, когда они закончили разговор.
— Мне показалось, вы упомянули Макклесфилд? — спросила она.
— Да, — ответил Чад. — Я думаю построить там шелкопрядильную фабрику. Вы знакомы с этой местностью?
— Не очень хорошо, хотя я знаю, что это центр производства шелка. — Она обернулась к Томасу. — Ты рассказал Чаду о моей заинтересованности в шелковом производстве? — продолжила она и засмеялась, отвечая на свой собственный вопрос. — Я знаю, ты никогда не выдаешь моих секретов другим.
— Вы и впрямь владелица фабрики? — удивленно спросил Чад.
— В очень малой степени. Мне не принадлежит непосредственно фабрика, но я очень заинтересована в двух-трех прядильных фирмах в Спиталфилдзе. Я дала нескольким семьям жаккардовые ткацкие станки, которые купила во Франции. Производство совсем небольшое — это именно то, что вы называете домашним производством. Они изготовляют узорчатый шелк и очень красивые ленты.
Затем оба распрощались с Томасом и покинули здание конторы. Когда они шли к экипажу Лайзы, она с безучастным видом спросила:
— А почему вы интересуетесь производством шелка?
— Мне принадлежат пять шелкомотальных фабрик в Индии. Эти фабрики расположены там, где выращивают тутовых шелкопрядов. Шелковые нити получают из коконов на этих фабриках, а потом отправляют морем в разные места — например, в Англию, для дальнейших стадий производства шелка. И мне кажется очень прибыльным иметь здесь фабрику и таким образом обеспечить себе еще больше средств для осуществления моих планов в Мадрасе. В частности, я хочу построить там дома, чтобы мои рабочие жили в нормальных условиях.
Какое-то время Лайза пристально смотрела на него.
— Я и понятия не имела, — медленно проговорила она, — что ваши коммерческие интересы так разнообразны.
Чад помог ей сесть в экипаж. По дороге домой разговор не клеился, и, когда они приехали на Беркли-сквер, Лайза поспешно с ним распрощалась.
Позже, в тот же день, поднимаясь по ступенькам салона «Джентльмен Джексонз» на Бонд-стрит, Чад поймал себя на том, что опять перебирает в уме подробности своей поездки с очаровательной леди Лайзой Рашлейк. |