- Понимаю, конечно, - сказала я и слезами вся облилась. - Паспорт не забудь захватить. Без паспорта тебя не узнают.

И все плачу, все плачу, никакого удержу нет.

- Да чего ревешь-то? - рассердилась Вавка.

- Как-то сразу все, - говорю. - Постепенности нет, вот и страшно мне за тебя. Пропадешь без возврата.

- Ах, ты странная какая, - отвечает мне Вавка. - Как же нет постепенности? Говорю тебе: с рук взяла кофту плюшевую, кофту выменяла на шубу, а шубу - вот на эту открыточку.

- И все у одной бабы?

- Все у одной бабы.

- Врешь, - говорю. - Ой, Вавка, врешь. И через твое вранье я на слезы вся разойдусь. Очень уж ты девка беспутная.

- Ладно, Зина, - говорит мне Вавка. - Всем делилась с тобой, поделюсь и сейчас. Может, ты в жизни тоже устроишься.

Вытерла я быстренько слезы, вывесила на двери табличку "Учет", сели мы с Вавкой на пол за прилавком, чтобы с улицы видно нас не было, смотрит Вавка мне в лицо и спрашивает:

- Скажи мне, Зинаида, чего ты в жизни больше всего желаешь?

- Чтобы Гриша мой вернулся, - говорю. - Больше мне от жизни ничего не требуется.

- Экая ты дура, - отвечает Вавка с досадой. - Ну, вернется, поживет с тобой месяц, а потом загуляет - и опять поминай как звали. Хочешь мужа солидного, терпеливого?

- Не трави ты мне душу. Конечно, хочу.

- Ну, так слушай меня. Сразу после работы отправляйся, голубка, в центр. Возле магазина "Маруся" - на Суворова, знаешь? - подворотня есть. Войдешь во двор - там женщины толпятся, кто продает барахлишко импортное, кто покупает. Ты на эту приманку не клюй, проходи в дальний угол, за гаражи, и спрашивай Татьяну Петровну. Она тебе все, что надо, устроит. Подойдешь к ней - режь напрямик: так и так, мол, я от Вавы пришла, хочу замуж выйти, а человека поблизости нет. Да прикинь заранее, кого тебе надо: брюнета или седого, ученого или военного. Татьяна Петровна любит в таких делах определенность.

Не поверила я ни одному ее слову, однако для виду и для подначки спрашиваю:

- Как же она мне мужа устроит? Адрес даст, телефон или тоже открыточку?

- А это уж не твоя забота. Думаю, что и сама не заметишь, как знакомство завяжется. Где-нибудь в автобусе подсядет к тебе человек, глазки твои похвалит, улыбочку. Ну а дальше - как с Татьяной Петровной обговоришь, так и будет. Хочешь - на другое утро в загс, а не хочешь нахрапом - будет по ночам под окнами твоими дежурить, сигареты покуривать...

- Мне курящего нельзя. Ребенок в доме, и отец человек больной.

- Ну, конфеты грызть "Театральные". Я с одной там встретилась, с клиенткой. У нее такая же ситуация: одинока и дитя на руках. В договоре это все обозначить придется.

- В каком таком договоре? - Сердце у меня так и замерло.

- А что ж ты думаешь, - отвечает мне Вава с усмешкой, - на одном честном слове это предприятие держится? Бланк заполнишь, бумагу подпишешь, в двух экземплярах, все чин по чину.

- Документы с собой, значит, брать?

Смеется Вавка.

- Никаких документов этой тетке не надо. Она человека насквозь видит. А соврешь - сама же и пострадаешь. Ты лицо подлежащее.

- Так-то так, - говорю. - И во сколько же мне обойдется эта услуга?

Рассердилась на меня Вавка.

- Бестолковая ты, Зинаида. Где это видано, чтоб мужей за деньги доставали? Ни копейки ты на этом деле не потеряешь, поверь мне на слово. В деньгах эта тетка не заинтересована.

- В чем же она заинтересована?

- А в том, чтобы ты, простофиля, счастье свое нашла.

Смотрю я на нее в упор и чувствую: хитрит моя подружка, скрывает.

- Вот что, Вава, - говорю я ей, - давай начистоту.