|
– Вы не согласились бы спуститься вниз, в служебные помещения? Джослин, конечно, уже побывала и на кухне, и в кладовых, но она впервые оказалась в личной гостиной Стреттона. Он пропустил ее в дверях, и ее взгляд сразу же упал на средних размеров картину, висевшую напротив входа. На ней были изображены высокого роста немолодой мужчина, очень серьезный, женщина, гораздо моложе его, и двое детей, приблизительно трех и семи лет. Внимательнее приглядевшись к групповому портрету, она заметила, что у всех, кроме мужчины, – одинаковые глаза редкого зеленого цвета. – Семья Дэвида, – тихо проговорила она. – Как картина оказалась здесь? – Эта картина висела в спальне старого лорда. После его смерти мистер Уилфред приказал мне снять картину и сжечь ее. Мне это показалось не правильным, миледи, и я убрал ее в одну из кладовок при кухне: я знал, что молодой лорд никогда не войдет на половину прислуги. А когда я в конце концов дослужился до дворецкого, то перенес портрет сюда. – Вы поступили правильно Джослин никак не могла оторвать глаз от картины. Она принадлежала кисти сэра Джошуа Рейнолдса, который славился своим талантом портретиста. У отца Дэвида было лицо ученого мужа, пренебрегающего мелочами повседневной жизни. Его мать, хрупкая женщина с темными волосами и румяными, как у миссис Морган, щеками, производила впечатление полной безмятежности. Возможно, здоровый румянец являлся отличительной чертой валлийцев. Салли была явно на нее похожа, и, несмотря на юный возраст, лицо трехлетней девочки выражало непреклонную решимость. Дэвид же был совершенно очарователен. Возможно, и его собственный сын будет так же добродушно проказлив, как мальчик на групповом портрете? Напомнив себе, что нельзя позволять себе подобные мысли, Джослин сказала: – Этот групповой портрет очень много значит для лорда Престона. – Она с любопытством посмотрела на Стреттона: – А почему вы раньше не уволились? Судя по всему, Уилфред был совершенно невыносим. – Был, – честно признался дворецкий. – Но это мой дом. Стреттоны испокон веков служили Ланкастерам. Хотя совершенно необязательно, чтобы все они нам нравились. – Но Дэвид вам, похоже, нравится. – Разумеется! Он всегда отличался от своих братьев. Горой стоял за сестру и никогда не задирал нос. Конечно, сказывалось влияние его матери. Она была настоящая леди, несмотря на свое происхождение. Какие только истории я бы мог порассказать вам… – Он задумчиво покачал головой. Джослин решила, что ей не подобает поощрять разговорчивость Стреттона, как ни любопытно ей было узнать побольше о Дэвиде и его детстве. – Пожалуйста, распорядитесь, чтобы картину отнесли наверх. Там я смогу решить, где именно ее следует повесить. После долгих раздумий Джослин решила, что лучше всего портрет будет смотреться над камином в главной гостиной. Она договорилась со Стреттоном, что картину повесят на это место на следующий день к обеду. До того момента дворецкий будет ее прятать. Джослин решила, что это будет самым лучшим подарком Дэвиду ко дню его рождения. На следующий день почта доставила Джослин письмо от тети Эльвиры. Недобрые предчувствия охватили ее при одном взгляде на конверт. Соблазн отложить чтение неприятного письма на следующий день, чтобы не портить день рождения Дэвида, был велик, но любопытство взяло верх. Сорвав печатку, она прочла следующее: "Дражайшая моя племянница, Расследование показало, что в Испании ты не встречалась с майором Дэвидом Ланкастером, так что твоя «давняя любовь» оказалась не чем иным, как циничным браком по расчету. Мой поверенный также обнаружил, что вы подали прошение о признании брака недействительным. Все это совсем не соответствует тому, что твой милый отец имел в виду для своей единственной дочери, и я не сомневаюсь в том, что суд весьма сурово отнесется к твоей попытке обойти условия его духовного завещания. |
