– Нужно удостовериться, что полиции известно о запасном ключе. Это расширяет список потенциальных подозреваемых, – сказала я. – Нужно ли еще кому то позвонить? Родственникам? Друзьям? Кому то с работы?

Кому то, для примера, с кем Зак встречался за прошедшие одиннадцать лет. Как минимум у него должны быть целые команды подчиненных, которые рвутся в бой, чтобы показать себя с лучшей стороны.

Зак опустил глаза и покачал головой:

– Люди, которые сейчас присутствуют в моей жизни, по настоящему меня не знают. Понимаешь, о чем я говорю? – Он указал на свое опухшее лицо. – Нельзя, чтобы они видели меня в таком состоянии.

Я кивнула:

– Понимаю.

Но понимала ли я? Неужели у него нет ни одного близкого человека? И что это за трепет в груди? Мне польстило, что я исключение?

– Мы с тобой… – продолжил он, отвечая на вопрос, который я не задала. – Я всегда считал, что мы родственные души, понимаешь? Ты меня никогда не осуждала.

– Нет, – сказала я. – И не буду.

Зак посмотрел на меня, его здоровый глаз потускнел. Его черты стали не только привлекательнее, но и мягче.

– Как бы то ни было, входная дверь была заперта, когда мы ушли на вечеринку, поскольку я сам ее запер. Но сигнализация неисправна. Аманда вызвала мастеров, чтобы починить сигнализацию. Но я в последнюю очередь стал бы жаловаться на то, что она до сих пор этого не сделала. Классно, да? – Он зажмурился, словно от боли. – В любом случае Аманда закрыла за собой дверь, когда вернулась домой. Она нервничала.

– А почему нервничала? – Может быть, если была какая то причина, то она указала бы на что то или кого то, кроме Зака.

Он пожал плечами:

– Она родом из маленького городка, из неимущей семьи, причем такой неимущей, что жили впроголодь. Жене не нравилось об этом говорить, но иногда мне кажется, что окрестности и местные жители производили на нее ошеломляющее впечатление. Даже домохозяйки и те были ого го: прекрасное образование, активная общественная жизнь. Аманда была умницей, но она даже в колледж не ходила. Мне кажется, она волновалась, что это поймут, и дергалась. Может, я слишком давил, чтобы она стала той, кем не была. – Казалось, он искренне сожалел. – Но она была более способной, чем осознавала. Я просто хотел, чтобы она раскрыла свои лучшие качества.

От того, как он сказал «лучшие качества», у меня свело зубы. Зак всегда был помешан на самосовершенствовании, даже когда речь шла не о нем самом. В его случае это принесло отличные результаты, но вот что касается других…

– Ну да, конечно, – сказала я, поскольку Зак, по видимому, ждал от меня согласия. – Резонно.

Его лицо снова потемнело.

– Я бросился делать искусственное дыхание, но Аманда уже была ледяной. А кровь, когда я наступил в нее, показалась мне такой густой, словно клей… – Зак прижал ладонь к губам. Разве он мне не говорил по телефону, что пытался реанимировать жену? Не хотел сделать, а делал искусственное дыхание. Я могла бы поклясться, что именно так он и сказал, но, может, оговорился. Или ему стыдно было признать правду. – Полиция спрашивала меня в связи с этим. Почему на мне так мало крови? Переоделся ли я после того, как убил Аманду? Я не удосужился сделать ей искусственное дыхание, потому что не любил свою жену? По их мнению, третьего не дано. Но она была такой холодной, вот и все объяснение и я… всем кажется, что они знают, как поступят. Но на самом деле ничего не понятно до того момента, как что то действительно с тобой случится. В итоге все оказывается куда хуже, чем ты думаешь.

Так и есть. Я это знаю, как никто другой. На прошлой неделе я проснулась и обнаружила Сэма без сознания на полу в гостиной, а у него на голове зияла глубокая рана.