– Ш‑ш‑ш, – серьезно сказала Аннабел, поднося пальчик к губам. – Русалки не разговаривают.

– А ты русалка?

– Ну конечно! Кармен сказала, что я могу помыться в твоей ванне и взять твою пену, если я позволю ей сегодня помыть мне голову.

Кармен смущенно улыбнулась своей хозяйке, и Алекс рассмеялась. Аннабел обожала заключать сделки, и Кармен так же легко поддавалась на все ее уловки, как и родители девочки. Надо сказать, что Аннабел пользовалась этим весьма умеренно и не была избалованным ребенком, прекрасно сознавая, однако, как ее все боготворят.

– А что, если я залезу к тебе в ванну и мы обе вымоем волосы? – предложила дочери Алекс. В любом случае ей надо было вымыться, перед тем как Сэм придет к обеду.

– Хорошо, – согласилась Аннабел после минутного размышления. Она терпеть не могла, когда ей мыли голову шампунем, но на этот раз, похоже, избежать этого ей не удастся.

Алекс сняла черный костюм и туфли на высоких каблуках.

Кармен отправилась проверить обед, а Аннабел продолжала изображать из себя русалку. Через минуту к ней присоединилась ее мать, и две женщины – большая и маленькая – завели важную беседу обо всем на свете. Аннабел очень гордилась тем, что ее мама была адвокатом, а папа – «инвестиционным капиталистом», как мама это называла. Она всегда говорила, что это нечто вроде банкира, то есть что отец вкладывает деньги людей в какое‑то дело. Сам папа объяснял все не совсем так, но Аннабел было довольно и этого. А мама, как было известно девочке, ходит в суд и спорит там с судьей, но не отправляет людей в тюрьму.

– Что ты сегодня делала? – спросила Алекс, блаженно погружаясь в теплую пенистую воду. Она сама чувствовала себя сейчас русалкой, оказавшейся в воде после тяжелого дня в офисе.

– Все понемногу, – ответила Аннабел, с удовольствием глядя на маму, которая только что наградила ее горячим поцелуем.

– А в садике что было?

– Ничего особенного. Правда, мы ели лягушек.

– Вы ели лягушек? – удивленно переспросила Алекс. Впрочем, она знала, что ее дочери свойственна краткость, поэтому стала ждать продолжения. – Каких лягушек – не настоящих же?

– Зеленых лягушек. С черными глазами и волосами из кокоса.

Это был намек, и Алекс подумала о том, как она могла жить без этой очаровательной девчушки.

– Ты имеешь в виду пирожные?

– Ну да, их принес Бобби Бронштейн. У него сегодня был день рождения.

– Здорово.

– Еще его мама принесла червяков и пауков из тянучки.

Очень больших.

Аннабел захихикала от радости, что ей удалось напугать маму.

– Ужас какой, – улыбнулась Алекс, а Аннабел пожала плечами от воспоминания о тех кулинарных чудесах, которые она только что перечислила.

– Это было вкусно. Но твои пирожные я люблю больше.

Особенно шоколадные.

– Может быть, в эти выходные я их испеку. – «После того, как мы с твоим папой позанимаемся любовью и попытаемся сделать тебе братика или сестренку», – мысленно продолжила она, снова напоминая себе о «голубом тесте».

– И что мы будем делать в эти выходные? – раздался знакомый голос, и мать и дочка, повернувшись, смущенно воззрились на папу. Сцена была впечатляющей. Сэм посмотрел в глаза жены со всей любовью к ним обеим, на которую он только был способен, а потом нагнулся, чтобы поцеловать обеих.

Алекс поймала его за галстук и поцеловала еще раз, чему он совершенно не препятствовал.