Теперь решение было за Холкаром. Ирина точно знала это. В своем нынешнем состоянии, парализованная и в смятении, Шакунтала покорится пешве так уверенно, как дочь покорится отцу.

Ирина увидела, как поднялись и опустились плечи Дададжи, когда он сделал глубокий вдох. Он поднял голову. Впервые с тех пор, как Ирина заметила понимание на лице Дададжи, она увидела его лицо.

Облегчение оказалось почти взрывным. Ей пришлось бороться, чтобы выдохнуть бесшумно.

До того, как Холкар произнес первое слово, Ирина знала ответ. Это было лицо отца, а не пешвы. Любящего отца, который, как и миллионы до него, мог упрекать, и обучать, и дисциплинировать дочь. Но который не мог, когда час наконец пробил, отказать ей в том, чего она хотела на самом деле. Дададжи Холкар начал говорить. Слушая, Ирина знала, что Кунгас правильно понял душу этого человека, а она сама — нет. Если отбросить парадный мундир и знания, Дададжи Холкар оставался тем, кем всегда был. Простым, скромным, добрым человеком из маленького городка в Махараштре, который пытался содержать семью так, как мог. Малва разрушили его дом и вырвали у него его дочерей. Он не станет, не сможет лишить счастья девочку, которую взял на их место.

Лицо Холкара принесло облегчение. Такое большое облегчение, что Ирина едва слышала его первые слова. Но через несколько секунд стала слушать. А затем, менее чем через минуту, стала бороться со смехом.

Душа Дададжи Холкара была душой отца, да. Но разум все еще принадлежал императорскому советнику. И снова низкорожденный пешва великой Сатаваханы смог перехитрить брахманов.

— Я внимательно слушал, что сказала посол из Рима. Так внимательно, как только мог, хотя все мое существо сопротивлялось смыслу ее речей. Но мой разум не мог отказать словам. И это правда — то, что она говорит. — И снова Холкар вздохнул, как человек, который отдает предпочтение долгу. — Если ты поставишь долг перед своим народом над всем остальным, отбросив в сторону свои личные заботы, то ты на самом деле должна сделать, как говорит римлянка. Если ты хочешь выйти замуж за силу, императрица, то ты должна выйти замуж за человека из Великой Страны.

От сидящих поблизости послов стали подниматься слабые возражения. Варварский кушан пугал их своими дикими насмешками. Ученому пешве — брахману, как они сами, или по крайней мере они так думали — можно привести доводы разума.

Дададжи вытянул вперед руку, ладонью вниз. Жест в своем роде был таким же презрительным, как усмешка Кунгаса. Ученый старец, пресекающий глупую болтовню деревенских дурачков.

— Помолчите, — Холкар зафиксировал холодный взгляд на собравшихся послах. — Что вы знаете о силе?

Пешва был человеком средних лет, но все еще оставался активным. Дададжи поднялся с подушки с юношеской легкостью. Мгновение смотрел сверху вниз на послов, перед тем как начать ходить взад и вперед. Он сжал руки за спиной, склонил голову вперед — учитель, наставляющий школьников.

— Вы ничего не знаете! Истинные пути силы так же таинственны для вас, как движение планет.

Шагал и шагал, взад и вперед.

— Ни одна страна в Индии — даже все мы, вместе взятые, — не сможем собрать армию, способную разбить малва на поле брани. Это задача римлян, возглавляемых Велисарием. Но он тоже не может сделать это один. Велисарий в состоянии проткнуть копьем асура, но только если демон будет покалечен. А это мы можем сделать. Но это будет трудно, и прольется много крови, и придется заплатить высокую цену. Это, кроме всего прочего, потребует смелости и крепости.

Он остановился, глядя вниз на посла Чолы.

— Когда отец Шакунталы много лет назад попросил вашей помощи против малва, что вы сделали?

Холкар ждал ответа.