Ирина улыбнулась. Она не сомневалась в ее словах. Разум молодой императрицы тренировал тот же человек, который тренировал ее тело. Шакунтала, вероятно, на самом деле запомнила каждую страницу.

— Спасибо за все остальное, — прошептала императрица. — Я навсегда перед тобой в долгу.

— Что такого смешного?

— Ты будешь смешной, — предсказала императрица. — Очень скоро. — Они стояли у двери. Ирина вопросительно склонила голову. Шакунтала улыбалась очень сладко. Как мед, используемый для приманки.

— Ты знаешь Кунгаса, — тихо сказала она. — Такой упрямый и преданный человек. Но я убедила его, что сегодня ночью мне на самом деле не потребуется телохранитель. Мне определенно не будут нужен телохранитель после завтрашнего дня, когда мою постель разделит Рао.

Ирина стояла, открыв рот, когда императрица выскользнула за дверь. Она все еще стояла, открыв рот, когда в комнату проскользнул Кунгас.

— Не думаю, что они нам потребуются, — задумчиво сказал он. — По крайней мере сегодня ночью.

Затем, заметив книгу на столе, подошел и изучил открытую страницу.

— Нет шанса, — объявил он. — Может, ты, Ирина, достаточно стройна для этого. Но я? — Он показал пальцем на иллюстрацию. — Думаешь, можно заставить такого крепкого варвара, как я…

Но к тому времени Ирина уже добралась до него, и он больше ничего не говорил. По крайней мере какое-то время.

— Гораздо лучшим, — прошептала она несколько часов спустя. Ее влажная нога в наслаждении обвила его.

— Я говорил тебе, что нам масла не потребуются, — прошептал он в ответ.

Они рассмеялись, снова разделяя радость. Ирина подняла голову и, глядя сверху вниз на Кунгаса, порадовалась вновь, еще сильнее.

Маска ушла без следа. Открытое лицо, которое улыбалось ей, глядя вверх, было просто лицом влюбленного мужчины. Ее мужчины.

Осень 532 года н.э.

— Я не понимаю, что делает это чудовище, — рявкнул Кутзес. Он нырнул за сломанную стену, когда еще одна партия ракет прилетела от войск малва в разбитый ряд зданий через улицу. Не принеся вреда, стрелы влетели в другую комнату здания, которое когда-то было мастерской ремесленника. Кожевника, судя по нескольким приспособлениями и кускам сырого материала, которые все еще валялись вокруг.

Спина Велисария была удобно прижата к той же стене. Он вопросительно приподнял бровь.

Кутзес ткнул пальцем в стену, показывая на невидимого врага за ней.

— Какова цель происходящего, полководец? Это существо просто выкашивает наших солдат. Они выпустят еще одну партию ракет или две — ни одна из которых не попадет ни во что, если только по слепой удаче, потом бросят несколько гранат, затем кинутся в атаку через улицу. Мы их положим, они отступят, а затем повторят все снова. К тому времени, как мы наконец будем вынуждены отступить на следующую улицу, они станут двигаться через сотни тел и обломки зданий.

Фракийский офицер потер лицо, размазывая пот и грязь.

— Теперь все это продолжается уже две недели. Наши собственные потери не были тяжелыми. С такой скоростью им потребуется месяц — по крайней мере! — чтобы с боем прорваться к причалам. И они потеряют половину своей армии — по крайней мере! — в процессе.

Он снова сильно нахмурился.

— Я слышал о грубой тактике, но это!.. — На мгновение его молодое лицо просто выражало печаль. — Я думал, эта сушность суперразумная.

Велисарий улыбнулся. Улыбка получилась хитрой, но в ней было больше презрения, чем иронии.