Рагунат Рао. Она про себя произнесла это великолепное, овеянное славой, экзотически звучащее имя. Она только краем уха слушала полные энтузиазма речи младших советников. (Но обратила внимание, что все они соглашались с пешвой Дададжи Холкаром. Однако еще не выступал Кунгас.)

Пантера Махараштры. Ветер Великой Страны. Национальный герой маратхи и легенда всей Индии. Единственный человек, который смог на равных сражаться с царем раджпутов Раной Шангой. Тот продолжавшийся целый день поединок один на один закончился ничьей.

Рагунат Рао. Ко всему прочему — один из величайших наемных убийц Индии. Человек, который убил — один, без чьей-либо помощи! — две дюжины охранников Шакунталы во дворце Подлого, чтобы спасти Шакунталу из плена после того, как Велисарию хитростью удалось снять с поста Кунгаса и подчиненных ему кушанов.

Рао, страстный приверженец Андхры, сделал это, чтобы спасти законную наследницу династии. Да, конечно. Но он также спасал девочку, которую обучал с возраста семи лет, после того как ее отец, император Андхры, отдал ее на воспитание прославленному воину из народности маратхи. К этому времени взаимная привязанность Рао и Шакунталы сама по себе стала легендой.

Внешне это была привязанность молодой девушки и старшего по возрасту учителя и наставника. Но Ирина подозревала, что под поверхностью лежат более страстные чувства. Чувства, которые, возможно, гораздо сильнее, поскольку о них никогда не говорили, их не проявляли и ими не руководствовались ни девушка, ни мужчина.

Младшие советники все еще говорили, поэтому Ирина продолжила размышления. У Ирины имелось собственное мнение относительно вопроса будущего династического брака Шакунталы. Это мнение все еще было предварительным и предполагаемым, но ей казалось, что советники Шакунталы упускают…

Ее мысли прервались. Наконец заговорил Кунгас.

— Я не согласен. Я думаю: все это — преждевременно.

Его слова звучали гораздо значительнее благодаря манере произнесения — абсолютно спокойно. Голос Кунгаса производил чувство такой же железной уверенности, как и его лицо-маска.

— Насколько я понял, в предложении Чолы полно оговорок и дополнительных условий.

Холкар уже собрался перебить его, но Кунгас невозмутимо продолжал говорить.

— Если императрица прорвет осаду Деогхара и таким образом докажет, что в состоянии удерживать южную Махараштру, то несомненно последует лучшее предложение, — заявил он. — От кого-то другого, а не из Чолы.

Холкар вскинул руки.

— Если! Если!

Он с очевидным усилием взял себя в руки. Как поняла Ирина, пешва искренне разозлился — что было несвойственно спокойному Дададжи Холкару.

— Если, Кунгас, — повторил он, сквозь почти стиснутые зубы. — Если. — Холкар склонился вперед и сильно хлопнул ладонью по ковру перед собой. — Вот в этом-то как раз все и дело! У нас нет сил, чтобы одновременно прорвать блокаду Деогхара и удерживать Сурат на побережье.

Холкар вскочил на ноги и подошел к окну на западной стене. Уставился на простирающийся за ним океан. Со своей точки обзора у противоположной стены зала Ирина не могла видеть океан, но знала, куда смотрит пешва.

На военные корабли малва. Дюжины кораблей. Корабли удерживали позиции уже много недель, оставаясь как раз вне радиуса действия трех огромных пушек, охраняющих гавань Сурата. На каждом военном корабле имелся большой экипаж моряков, готовых к мгновенной высадке.