Ленка улыбнулась:

— И мне… Приходи вечером, а?

— Сегодня точно не смогу.

— Приходи завтра. Я буду ждать.

Проворно натянув платье, женщина вновь повернулась спиной:

— Застегни… Ну, до завтра, Алеша…

Лешка счастливо вздохнул:

— До завтра… Стой, ты ж просила через мостки перевести!

— Да ладно, переберусь и сама. Беги, куда там тебе надо.

Лешка все-таки проводил почтальоншу на другой берег, там, правда, целоваться не стали — видно из домов. Лишь простились до завтра. До завтра… Завтра!

Лешка еще никогда не был так счастливо близок с женщиной, как вот сейчас, на лугу. Какая она красивая, эта Ленка! Да и характер вроде бы ничего… Как говорит бригадир Михалыч — йэх!

Помахав на прощанье, Лешка осторожно перелил спирт из канистры, тут же и разбавил ручьевой водой — ну, не болотной же потом разбавлять. Потом поплотней закрутил бутыль пробкой, взглянул на канистру — и громко захохотал, прочитав надпись на небольшой наклейке: «При попадании на кожу, промыть водой и обратиться к врачу». Ну и ну! Вот так спирт, бляха муха — «при попадании на кожу, промыть водой…»

Глава 2

Начало августа. Средняя полоса России

ЧЕРНАЯ СТРЕЛА

— Там еще осталось?

— Спиртяга? Есть маленько. Пей, я не хочу больше.

«…И обратиться к врачу!»

Ну, ни фига ж себе! Случаем, не отравятся помощнички? Не, не должны — бабка Федотиха клялась, что еще ни один не отравился. А вдруг? Самому, что ли; сперва попробовать?

Лешка открутил пробку, понюхал…

Скривился…

Закрыл глаза…

Глотнул быстро-быстро!

И едва перевел дух, вытирая выступившие на глазах слезы, больно уж убойной штуковиной оказалось: бабкино зелье. Еще бы — «при попадании на кожу; промыть водой и обратиться к врачу»!

А, в общем, сойдет — то, что надо. Застегнув рубаху;, Лешка взял канистру и быстрым шагом направился к избе бабки Федотихи.

Федотихи дома не оказалось, а вместо красной бабкиной «Таврии» у веранды стоял синий милицейский «уазик». Спрятав канистру с бутылкой в ближайших кустах, молодой человек осторожно заглянул во двор… и сразу же столкнулся с вышедшим на крыльцо участковым — веселым молодым парнем и чине старшего лейтенанта. Звали его… блин, да как же? Лешка так и не вспомнил. — милиционер представился первым:

— Участковый уполномоченный Бобриков, Иван Иваныч.

— Леха… Э-э… Алексей.

Участковый подмигнул:

— Ты, Леха – Алексей, местный?

Лешка кивнул:

— Почти. Здесь, на практике.

— А! — Участковый, как показалось юноше — радостно — сдвинул на затылок фуражку с разлапистым двуглавым орлом. — Так это ты трактор в болотине утопил?

Тьфу-ты! И этот уже в курсе! Ну, Ленка… Хорошая, конечно, баба, но язык — что помело.

— Не, не утопил, — Лешка мотнул головой. — Застрял просто… А вам, поди, Ленка наплела, почтальонша?

— Не наплела, — старший лейтенант многозначительно поднял вверх большой палец. — А проинформировала, как и полагается любому добропорядочному гражданину. Ты ведь добропорядочный гражданин, Леха – Алексей?

Лешка не знал, что и сказать, промямлил только:

— Ну да… наверное…

— А раз гражданин, — голос участкового внезапно стал жестким. — Так исполняй свой гражданский долг. Короче — заходи, понятым будешь! — Старший лейтенант гостеприимно распахнул калитку пошире и, обернувшись во двор, закричал:

— Миха, с тебя пиво — второго понятого нашел!

Миха — угрюмого вида субъект в потертом джинсовом костюме и щегольских остроносых туфлях, на вид не намного-то и старше Лешки; судя по всему, следователь или опер — в ответ лишь призывно махнул рукой — подходи, мол.