- Жук-олень! - показал Люсьен на крупного, со степного скорпиона размером жука, чью голову увенчивали рога странной формы.

- Он опасен? - сотник на всякий случай забрал в сторону.

- Нет, травоядный. Может потоптать, боднуть, но в деревьях мы от него скроемся. У нас в горах их всех перебили, мясо вкусное.

- Вот, чем должны были бы заниматься ваши короли, - заметил Олаф. - Охранять от вас вкусное мясо. Понимаю твой намек, вот только как его убить?

- А стрелы!

- Они отравлены, Люсьен. Этого жука нельзя есть, а то с тобой случится то же, что с каждым, кто проглотит рыбку вельшу.

Стражник только сплюнул от досады. Зарубить жука-оленя мечами нечего и думать. Он и достаточно силен, чтобы отбиться, и способен легко убежать от людей, если почует, что его одолевают. Теперь и Олаф ощутил голод, вдвоем они шагали, озираясь уже не только в поисках хищников.

- Сороконожка! - предложил наконец Люсьен.

- Неизвестной породы, - отказался сотник. - Нет, никаких ядовитых тварей. Может, вернуться к шантам? Они пугливы, если одного убить, то добычу они дадут унести.

Люсьен не успел ответить. С верхушки дерева, мимо которого они проходили, вниз полетел, обламывая сухие ветви, мохнатый комок. Воины, готовые к таким неожиданностям, упали в стороны, откатываясь, но шатровик не собирался остаться без добычи.

Перед самой землей он повис на паутине, замедлив падение, тут же перекусил нить и кинулся за Олафом. Тот запетлял между деревьями, пытаясь на бегу сорвать с плеча лук, но восьмилапый двигался куда быстрее, перебирая лапами прямо по стволам.

Люсьен с ругательствами кинулся следом, размахивая мечом, но безнадежно отстал. Пыхтя, стражник взбежал на пригорок и едва не споткнулся о тело паука. Перед ним стоял запыхавшийся Олаф со стрелой в руке.

- Не смог снять лук, - виновато признался он. - Не в первый раз со мной такое. Даже рубить его стал, вот видишь, по одной лапе попал. А потом сообразил, что в другой руке у меня стрела.

- Кольнул? - зачем-то спросил Люсьен, опасливо тыкая мечом в волосатую тушу.

- Да, всего один раз, но между жвал. Боюсь, его уже нельзя есть.

- В другой раз сначала лапу отруби, а потом убивай, - посоветовал стражник. - Что-то разболтались мы с тобой… Идем без обеда, а до вечера попадется кто-нибудь, годный для меча.

Сотник молча повернулся и зашагал дальше. Лук он теперь держал в руке.

Глава четвертая

Огонь они развели совсем маленький, годный только для того, чтобы немного согреться и зажарить мясо попавшегося муравья. Не слишком богатая добыча, но Олаф рассудил, что ждать больше нечего - до сумерек оставалось совсем немного. За коричневым, несколько отличным от степных муравьем пришлось немного побегать, но когда к перебитой в начале охоты передней лапе добавилась одна из задних, он быстро сдался.

- Странно, что он один, - покачал головой Люсьен, опасливо оглядываясь.

- Должны ведь и у них быть разведчики, - предположил сотник. - Очень хорошо, что он один. И еще лучше, что бестолковые муравьи своих не ищут. Руби лапы и пошли, я вижу шант на ветках, они почуяли кровь.

Положив на плечи по задней лапе убитого муравья, спутники отошли подальше от туши, позволив малышам-шантам попировать, и нашли уютную полянку, отделенную от озера возвышенностью.

- Здесь не заметят, - гордо сказал Люсьен, бросая на траву добычу.

- Или наоборот… - засомневался сотник. - Если искать - то как раз на такие горки забираться и смотреть сверху.

- Мы пристроимся за этими березками, и разведем очень маленький костер, - как мог утешил его Люсьен.

Так они и сделали.