|
В общем, Рут, не забыв одеться попроще, уводила гулять двух своих бультерьеров. Бэттлби должны быть благодарны за то, что она присматривает за Бобом и практически работает у нею шофером. Рут не питала никаких иллюзий в отношении того, кем ее считают родственники Боба. Но сама полагала их своими должниками и знала, что в один прекрасный день — когда теневое правительство получит по-настоящему твердое большинство, и она переедет в Лондон — обязательно позаботится, чтобы с ней, с должным уважением, расплатились сполна.
А сейчас, повесив трубку, Рут не могла избавиться от гнетущего ощущения нависшей над ней беды. Если Особняк горит из-за того, что пьянчуга Боб, по своей безалаберности, оставил на плите сковородку, это очень серьезно. Она задумчиво вышла из кабинета секретаря и пошла к Бобу. — Прости, Боб, но все правда. Дом горит. Надо ехать. — Горит? Глупости! Историческое здание, ему двести лет! Старинные дома просто так не загораются — не то что нынешние модерновые хибары. Миссис Ротткомб не стала обращать внимание на скрытое оскорбление, нанесенное ее собственному жилищу, но, при содействии секретаря клуба, извлекла Боба из кресла и оттащила к своему «вольво». Теперь Боб, покачиваясь, стоял на дороге среди пожарных шлангов и смотрел на дымящийся остов недавно великолепного дома, внутренности которого дожирал огонь. Как только где-то вспыхивало пламя, пожарные забивали его водой. Постепенно до Боба начал доходить весь ужас случившегося. — Господи, что скажут родственники! — запричитал он. — Там ведь куча всего… Фамильные портреты! Два Гейнсборо! Констебль! Мебель, мать ее! Блин! Ничего не застраховано! Лицо его было мокро, не то от пота, не то от слез — не поймешь в призрачном освещении. Так или иначе, им владела пьяная плаксивость. Миссис Ротткомб, и прежде презиравшая Боба, молчала. Ее переполняло отвращение. Стоило связываться с таким слизняком! — Видимо, это проводка, — изрекла она наконец. — Когда ее в последний раз меняли? — Меняли? Откуда я знаю! Двенадцать, может, тринадцать лет назад. Вроде того. Проводка была в порядке. В разговор вмешался полицейский суперинтендант: — Какая трагедия, мистер Бэттлби. Невосполнимая утрата. Боб воинственно обернулся. Неожиданная вспышка на месте бывшей библиотеки осветила влажное лицо. — Вам-то какое дело? Не ваша же утрата, — огрызнулся он. — Нет, сэр. Не моя. Я хотел сказать, для вас и графства, сэр. В почтительном тоне суперинтенданта чуть заметно сквозил гнев. Впрочем, чего-чего, а «сэров» ему не жалко. Сколько угодно. К чему дергать за хвост миссис Ротткомб? И все-таки пора выяснить, как отреагирует Бэттлби на то, что обнаружено в «рейндж-ровере». — Если вы не против, сэр, давайте пройдем на задний двор. — С какой стати? И вообще, отвяжитесь от меня! Раскомандовались как у себя дома! Миссис Ротткомб сочла нужным его урезонить: — Перестань, Боб, инспектор всего лишь хочет помочь. Суперинтендант не обиделся на понижение в должности. — Это для опознания, сэр, — сказал он и впился глазами в парочку. Глаза миссис Ротткомб испуганно расширились, но пьяный Бэтглби истолковал услышанное неверно: — Что за ерунда? Не узнаете вы меня, что ли? Сто лет знакомы. — Опознать требуется не вас, сэр, — уточнил суперинтендант и многозначительно помолчал. — А кое-что другое. — Кое-что другое, главный суперинтендант? — переспросила миссис Ротткомб, торопясь исправить недавнюю ошибку. В ее голосе звучала искренняя тревога. Суперинтендант, решив воспользоваться создавшимся положением, медленно кивнул и произнес: — Боюсь, дело дрянь. |
