– И что же они сделали?

– Разумеется, поехали. Более пятидесяти миль по скверной дороге, в разгар зимы, и мама на сносях. К несчастью, карета осела набок…

Маркиз остановился и отвернулся: вспоминать дальше было тяжело.

Диана придвинулась к нему и взяла его за руку.

– И что было дальше?

– Преждевременные роды во время пурги. Сугробы были такие глубокие, что мы в них чуть не утонули. Кучер с отцом шли пешком, вели лошадей и расчищали перед ними дорогу. Мы приехали в бедный трактир в десяти милях от Сетчфилда, но дальше двигаться не могли. Там и умерли она и ребенок, прежде чем подоспела помощь и пришла акушерка. Отец был неутешен. Горе его подкосило.

Диана прижалась к нему.

– Как это ужасно! И для него, и для тебя.

– Для всех нас. Отец почти сразу слег с лихорадкой и через несколько дней скончался. Врач сказал – от простуды, но я знал, что он умер из-за разбитого сердца. Он не мог жить без нее.

– Но ведь у него был ты, – возразила Диана. – Он должен был жить ради тебя.

– Я тоже так думал и возмущался тем, что он сдался, но потом понял, что у него просто не осталось сил. С матерью он был победителем дракона, а без нее – просто неспособный, несовершенный наследник моего деда.

– И он решил, что лучше оставить тебя одного? – Пылкий темперамент Дианы поднялся нa защиту брошенного сироты.

Темпл улыбнулся и, протянув руку, погладил ее по голове, стараясь утихомирить разбушевавшийся огонь.

– Отец жил в бедности и грелся в лучах одобрения моей матери. Она любила его не потому, что он был наследником герцогства, а потому что он ее боготворил. Родственные душ и. Я думаю, дед ее возненавидел именно потому, что она говорила на том же языке, что и отец, – поэзия, литература, красивые вещи, тихие жалобы, о которых, заметь, его светлость никогда не узнает.

– И все же как он мог оставить тебя одного, бросить на произвол судьбы?

– Это не совсем так, – не согласился Темпл. – Перед тем как умереть, он открыл глаза, улыбнулся мне и взял с меня обещание, что я не забуду его пример и нежное влияние матери, поскольку я не только будущий наследник герцога Сетчфилда, но и наследник победителя дракона.

Диана вытерла слезы с глаз, но они еще блестели на щеках. Некоторое время оба смотрели на огонь, погрузившись каждый в свои воспоминания.

Потом Диана вздохнула:

– Плохо, что ты не сдержал данное ему слово.

Темпл вскинул голову.

– Я делал только то, чего требовала честь…

– То есть играл с дедом в детские игры, когда каждый старается разозлить другого? Твой отец жил не для того, он жил для любви. В отличие от тебя он женился на женщине, которую любил, не думая о последствиях. А еще он писал стихи и счастливо проводил время вдали от города.

– Да, и чем все это закончилось?

– Их смерть – случайность. Действительно, отчасти в этом виноват дед, но твой отец жил собственной жизнью.

– А разве я не живу собственной жизнью? – сказал Темпл и вдруг подумал, что страстная женщина, сидящая перед ним, лучше, чем он, поняла клятву, данную им отцу.

– Вряд ли твой отец хотел, чтобы ты жил один, постоянно рискуя жизнью. Только не говори мне про «короля и отечество». Думаешь, отказываясь на мне жениться, ты спасаешь меня от дракона и от всех жизненных опасностей? – Диана усмехнулась. – Ты делаешь это для того, чтобы уберечь себя! Ты такой же, как дед, раз не веришь в любовь! – Подойдя к столу, Диана взяла книгу его отца и пролистала страницы.