Я живу светом твоих очей, Вкусом твоих губ. Ты мое святилище, Моя жизнь и надежда.

Захлопнув книгу, Диана сунула ее Темплу в руки.

– Человек, написавший эти слова, ужаснулся бы твоей жизни. – Она схватила специальную лицензию на брак и, швырнув ее в огонь, наконец почувствовала себя абсолютно свободной.

Глава 17

Темпл сидел в сухом, темном углу коттеджа, погруженный в свои невеселые мысли. Прислонившись к стене, он пинал камушки, разбросанные по полу, носком некогда блестящих сапог и время от времени бросал взгляд на спящую красавицу, свернувшуюся возле печки на его плаще.

Неужели он ошибался все эти годы? Неужели язвительность и недоверчивость деда постепенно изменили его сердце и душу?

Найти свою женщину и усмирять для нее драконов.

Злить деда было легко, проникать во Францию и обратно доставляло острое удовольствие. Но любить, открыть кому-то свое сердце? Это пугало его даже больше, чем он думал.

Полюбить и рискнуть всем? А почему бы нет? Похоже, самое отвратительное из того, что он сделал, – это то, что так долго пренебрегал Дианой.

В его голове зазвучали слова, призывавшие изменить жизнь и свое предназначение: «Дерзай, любовь моя, и скорее освободи меня».

Не смешно ли – единственная истина, которую он нашел в этот момент, единственные слова, которые ему вспомнились, это строчка из книги отца – она била во все колокола и призывала быть честным перед собой и перед Дианой.

Да, он жил собственной жизнью, но отказался от своего сердца, и это был худший из его грехов. Теперь все, за что он держался: независимость, которую давала работа на Пимма, злость деда и капризный зов судьбы, – все казалось пустяком в сравнении с ней.

Диана!

Как будто услышав его молчаливую мольбу, она пошевелилась, и Темпл испугался. Что он собирается делать? Упасть на колени и объявить ей о своей любви? Скорее всего Диана подумает, что он хлебнул лишнего из фляжки, которую миссис Мегайр положила на дно сумки.

Диана снова завозилась и повернулась к нему лицом; ее губы приоткрылись, как будто она предлагала их невидимому любовнику, и Темпл усмехнулся. Эти сладкие губки всегда были его неиссякаемым искушением, теперь они станут его спасением.

Он подошел к ней и опустился перед ней на колени.

Тулли, который спал по другую сторону очага, поднял голову и посмотрел на Темпла, решая, напасть на него или позволить ему такую нескромность.

– Осторожно, мелюзга, – прошептал маркиз. – Я собираюсь сделать правильную вещь.

Тулли тихо зарычал.

– Послушай, дружище, посмотри пока в другую сторону, и до конца своих дней будешь иметь косточку и теплый уголок.

Тулли был вполне разумным попрошайкой: он потрусил в дальний угол комнаты и свернулся там клубочком.

Темпл благодарно кивнул и повернулся к Диане. И тут его на какой-то момент охватила паника.

«Уж не с ума ли ты сошел? Не делай этого. Не уступай ей».

Темпл глубоко вздохнул и заткнул уши, чтобы заглушить внутренний голос. Слишком долго он слушал этот трусливый голос, так напоминавший речи деда. Не лучше ли представить, что бы посоветовал ему отец?

За стенами выл ветер, по крыше тяжело и часто стучал дождь, грозя ее обрушить, но уже ничто не могло заглушить властный призыв, словно поднявшийся из глубины его души: «Победи дракона и укради невесту».

Перевернувшись на другой бок, Диана постаралась стряхнуть с себя тепло, пробежавшее по жилам, и противную ноющую боль, которая теперь постоянно жила между ног.