— Мы сделаем это завтра. А сейчас снимем где-нибудь комнату: и ты, и дети устали, — ответил Таир.

Они остановились на окраине города, в караван-сарае, где помещения отделялись друг от друга цветастыми занавесками. Таир и Амаль улеглись в одной комнате, Эсма и Джалила — в другой. Дети мгновенно провалились в сон, а взрослые лежали, глядя в потолок, не видя один другого, не соприкасаясь, но, тем не менее, остро чувствуя присутствие друг друга.

Таир не выдержал и пробрался к женщине. Она не удивилась и лишь глубоко вздохнула, когда он тихо опустился рядом.

Таир не сделал попытки поцеловать жену и даже не взял ее за руку; он жарко прошептал:

— Эсма! Прости меня, Эсма! Если б я только знал, что может случиться по моей вине! Неужели ты меня больше не любишь?!

— Прежде мне казалось, что любовь — это тайна двоих, стирание невидимых границ, сон наяву. Теперь я думаю, что это постоянное ожидание, а стало быть, вечный обман.

— У меня нет надежды?

— Я читала в одной книге, — задумчиво произнесла Эсма, — что существуют страны, где зимой все замерзает и приходится ждать наступления весны. Наверное, что-то подобное произошло с моим сердцем.

Таир улыбнулся в темноте. Если Эсма по-прежнему способна говорить такие вещи, значит, не все потеряно.

— Ты согласилась выйти за меня…

— Я не могла уехать с мужчиной, который не является моим мужем, тем более предстать вместе с ним перед отцом, — перебила женщина и, помолчав, заметила: — Ни мне, ни тебе не привыкать совершать сделки с совестью.

— Мне больно это слышать.

— Я понимаю. К сожалению, правда зачастую бывает жестокой.

Когда Таир ушел, Эсма сжалась в комок и неслышно заплакала. Она обнимала дочь, плоть от плоти мужчины, которого не перестала любить. Женщина не была уверена ни в себе, ни в Таире, ни в будущем; якорем могла служить только любовь. Но Эсма боялась в очередной раз раскрыть свое сердце — с нее было довольно разочарований.

Утром, когда они все вместе сидели за завтраком, Таир сказал:

— Я бы очень хотел, чтобы мы стали настоящей семьей и были счастливы.

Он посмотрел на Эсму, и молодая женщина поняла, чего он ждет. Она обратилась к дочери:

— Джалила… Этот человек — твой настоящий отец.

Длинные ресницы девочки затрепетали, словно крылья бабочки. В ее лице были любопытство и невольный испуг. Она не ответила на улыбку Таира, но не отвела взгляда и не отпрянула, когда он легко коснулся рукой ее гладко причесанных волос.

Мужчина повернулся к сыну:

— Амаль, ты давно знаешь Эсму — теперь она стала моей женой. Я буду рад, если ты будешь относиться к Джалиле как к своей сестре.

Мальчик кивнул и тут же спросил:

— Чем ты намерен заняться, отец?

Это был больной вопрос, и Таир знал, что Амаль имеет право его задать. Таир легко раздобыл бы деньги, занявшись тем, чему посвятил всю жизнь, но он понимал, что тогда потеряет все остальное.

— Сначала нам надо отыскать отца Эсмы, — уклончиво произнес мужчина.

Они пошли по городу, название которого означало «белый и мягкий камень». Он в самом деле был белым, сияющим, слепящим глаза, похожим на чистейший алмаз, оправленный в светлое золото.

Эсме понравилось обилие зелени, пальм и фруктовых деревьев, многочисленные каналы и живописные изогнутые мосты, удивили огромные крытые рынки.

Они обошли дома нескольких судей и изрядно устали, прежде чем узнали, где живет Тарик.

Это был небольшой уютный особняк, похожий на тот, в котором Эсма провела свое детство. При мысли о том, что она вот-вот обнимет отца, которого не видела несколько лет, женщина почувствовала, как у нее на глазах выступили слезы.