— Я спрашиваю: что такое важное случилось, почему ты не можешь подождать и звонишь сейчас?

— Дорогая, но солнце уже давно взошло.

— Если в ближайшие десять секунд ты не скажешь, почему позвонил, я брошу трубку.

Понятно было по интонации ее голоса, что Шерри не шутит.

— У меня сложилась непредвиденная ситуация, и мне срочно нужна твоя помощь. Ты не могла бы сейчас приехать?

— Клинт! Да ты никак заболел. — Раздражение пропало, сменившись беспокойством. — Ты не подхватил снова этот противный грипп?

— Все в порядке. Я не болен. Но прошу тебя, Шерри, приезжай, не хотелось бы говорить об этом деле по телефону. Кстати, ты ведь еще не видела моего нового дома. Я приготовлю тебе вкуснейший завтрак с бисквитами.

— А вот это уже дурно попахивает, — воскликнула Шерри. — Последний раз, когда ты предлагал мне бисквиты, мне досталась от тебя в нагрузку совсем маленькая стирка, как ты выразился тогда.

Клинт рассмеялся.

— Это был бред больного, — запротестовал он. — Я не сознавал, сколько у меня накопилось белья. Обещаю, что в этот раз стирки не будет.

— Ладно… жди меня через полчаса, — согласилась Шерри и положила трубку.

Клинт тоже положил трубку и с облегчением вздохнул. Шерри поможет ему разрешить подброшенную проблему. Он откинулся на стуле, мысли его витали вокруг женщины, которая всегда приходила ему на помощь.

Странно, что пять лет назад он свято верил: Шерри — именно та женщина, с какой он проведет остаток своей жизни после того, как они поженятся, создадут семью, и союз их будет счастливым. Непонятно, каким образом, хотя их планы не сбылись, они ухитрились, потеряв любовь, остаться настоящими друзьями.

Ту Шерри, в которую он влюбился несколько лет назад, сейчас мало что напоминало, такие с ней произошли серьезные перемены. Начало всему положило известие, что Шерри никогда не сможет иметь детей. Клинт нахмурился и уставился на малышку. Может, звонок Шерри был не такой уж прекрасной идеей.

Словно соглашаясь, глаза маленькой Кэтрин широко раскрылись, и теперь она смотрела на Клинта очень серьезно. Ее нижняя губка задрожала, личико сморщилось и покраснело. Она открыла ротик и заревела.

Шерри Бойд быстро приняла душ, оделась, завела свою машину и помчалась к новому жилищу Клинта. Насколько она знала, двумя неделями раньше он переехал из квартиры в симпатичный домик в три комнаты на Мэйн-стрит.

Пока ехала, Шерри пыталась догадаться, в какое такое положение попал Клинт, что ему срочно потребовалось ее присутствие, но, конечно, ничего определенного на ум не приходило. Повернув на Мэйн-стрит, она зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони. Этой ночью пришлось работать до трех часов, и все тело теперь испытывало последствия недосыпа. Глаза были словно наполнены песком, ноги гудели от долгих часов хождения — Шерри служила официанткой, — и в висках пульсировала боль.

— Моли Бога, шериф Грэм, чтобы это было действительно что-то серьезное, — вслух сказала она, заметив нужный дом впереди.

Они с Грэмом жили в одном многоквартирном доме последние четыре года, пока две недели назад не появилось объявление о продаже этого коттеджа. В считаные дни Клинт оформил покупку и организовал свой переезд. На первый взгляд выглядело все умиротворяюще: белое здание со строгими черными ставнями на окнах, а вокруг распускаются первые весенние цветы.

Открыв дверцу машины и ступив на землю, внезапно Шерри вздрогнула от резкого плача ребенка. Она внутренне напряглась и ощутила словно бы порыв чьего-то леденящего душу дыхания — столько пустоты, покинутости, горестного сожаления о чем-то несбыточном слышалось ей в этом крике.

Это явно не в доме Клинта, рассудила она.