– На кого? – удивился Цветаев, привыкший, что Пророк всегда и везде прав и давит, давит, давит, как пресс.

Должно быть лицо у него в это момент было очень растерянным, потому что Герка нервно рассмеялся. Наверное, он тоже удивился реакции Пророка.

– На твоё везение, на твоё шестое чувство! – признался Пророк. – А оно вон как!..

Странный укор, не имеющий к происходящему никакого отношения.

– Не понял, старик? – ещё больше удивился Цветаев, привыкший, что он всегда на вторых или даже на третьих ролях, кроме разве что ночных вылазок, в которых чувствовал себя хозяином положения, поэтому, наверное, и ходил на них, как на праздник.

– А чего здесь не понимать? Все погибли, а ты остался, везунчик, однако. Я тебя поэтому и взял, зная, что ты приносишь удачу.

– В смысле?

– Ты только один из нас счастливо женился!

Это была явная насмешка, хотя Цветаев действительно женился счастливо и до сих пор любил свою жену. Выходит, они тайком завидовали ему? По этой ли, или другой причине, вид у Пророка был очень неестественный, словно он врал, не стесняясь, ведь совсем недавно он в открытую дистанцировался от Гектора и презирал Цветаева.

– Только поэтому? – обиделся Цветаев, потому что не было никакой удачи, вернее, не он был источником этой самой удачи. И он вспомнил всех: Рыжего – Сергея Андреева из Песок, Генку Белоглазова, Колю Политыкина и Диму Краснова – всех, кого она благополучно миновала.

– Только поэтому, – нагло сознался Пророк

– Я у тебя в виде фетиша? – осторожно уточнил Цветаев, боясь неправильно его понять.

– Да, – признался Пророк. – Кому ты ещё нужен со своим ножичком?! – и снова переключился на Орлова: – Не посылал я тебя никуда. А имени Бурко в моём лексиконе нет.

У Цветаева возникло такое ощущение, что он падает с парашютом – полное отсутствие опоры под ногами. Он зверем посмотрел на Пророка, но Пророк сделал вид, что не замечает его взгляда. Вот откуда, оказалось, ноги растут, вернее, свешиваются: Пророк решил расставить все точки над «i», но только не знал, то, что оберегало Цветаева, распространяется только на него одного единственного, да и то чаще всего ситуационно, хотя и это немаловажно. Давно мог у меня спросить, подумал Цветаев, но о таких вещах никто не спрашивает, они подразумеваются или нет. Глупо озвучивать то, над чем ты не властен и в чём ты сам до конца не уверен.

– Двадцать лет мы жили с предчувствием войны!

– Ерунда, блеф, бред больного воображения! – оборвал его Гектор Орлов.

Пророк тоже посмотрел на него, как на полного идиота.

– А ты? – повернулись они к нему.

– Я не знаю, – подумал Цветаев, – я просто ощущал себя не в своей тарелке. Было такое.

– А точнее?! – потребовали они, словно он, а не Пророк, должен был вещать.

– Точнее, чувствовал, что всё это плохо кончится.

– Что, серьёзно? – удивился Орлов, взывая к совести Цветаев, потому что заподозрил его в лицемерии.

– Серьёзно, – сказал Цветаев, ибо это была правда. – Ну, я так чувствовал, – добавил он, оправдываясь, под гневным взглядом Орлова.

– Ну вот видишь! – хихикнул Пророк.

– Подождите, подождите! – вскричал Орлов, тряся казахской бородёнкой. – Вы хотите сказать, что вы провидцы?

– Нет, конечно, – перебил Цветаева Пророк, – но умнее тебя, дурака.

– А как это у вас получается?

– Мозг ясновидящих взаимодействует на квантовом уровне с иными мирами, – сморозил Пророк.