Марика считает: человек может победить любые обстоятельства и сам определить свою судьбу, как определила свою судьбу она! Значит, если верить Марике, выход есть всегда? И из сложившейся ситуации тоже?

Сейчас он придёт домой, сядет за стол, сосредоточится и найдёт этот выход.

Но одному побыть не удалось. Любим в середине рабочего дня оказался дома. Лежал на кровати лицом к стене.

Джулиан замер на пороге, не решаясь войти или просто окликнуть брата. Брат услышал звук закрываемой двери, повернулся. Маска вместо лица. Но, увидев его, вскочил, и в лице вспыхнула жизнь!

— Ты?! Господи! Какое счастье! Я думал, ты погиб. Люди сказали, тебя убили. Я, видишь, заболел, — сказал виновато. — Работать не могу. Жить без тебя не могу. — Дотронулся до Джулиана. — Ты? Ты! Ну, теперь мне ничего не страшно. А у нас тут такие дела! Меня раскрыли! Началось всё с бумаги. А потом мы провели реконструкцию станков, теперь они вырабатывают не совсем то, что раньше. И ещё у нас с Апостолом возник один интереснейший проект! — И другим тоном: — Почему не трогают меня, не понимаю, но, чувствую, скоро тронут. С Гюстом беда. — Любим жалко скривился. — Я виноват. Я тогда не понимал, надо было рискнуть. Кора сразу сказала, тебя украли наверх. Они с Гюстом решили спасти тебя. Апостол просил хорошо подготовиться, Гюст поспешил завести знакомство с одним из слуг верхнего этажа. Вроде бы надёжный парень, обслуживает самолёты. И я подгонял его! Кропус… — Любим виновато вздохнул. — Скольких погубила! Запомнила Гюста по цеху, много месяцев через своих верных людей наблюдала за ним, надеясь собрать богатый урожай. И собрала. В общем, захватила Гюста с бомбами: он не успел передать наверх. Апостол почему-то с самого начала сомневался в том парне с верхнего этажа. Может, тот «свой» парень как раз и донёс Эвелине на Гюста, а может, Эвелина проявила чудеса шпионажа?! Всё равно Гюст был обречён. Он так хотел спасти тебя! — Любим помолчал. — В общем, под руководством Эвелины его превратили в робота. Гюст смеялся, пел, кричал, сопротивлялся и только в последний миг заплакал.

Джулиан не смел глаз поднять на брата, не то что спросить о чём-нибудь, и лишь про себя перебирал беспомощные вопросы: работает ли лаборатория, есть ли в достаточном количестве противоядие, возможно ли спасти Гюста или за Гюстом даже сейчас ведётся наблюдение? Но если лаборатория и не погибла и есть противоядие, надежды на спасение брата нет: в запасе мало времени, излечения Гюста не дождаться.

Любим говорил не переставая:

— Теперь мне ничего не страшно, раз ты вернулся. У меня теперь столько сил! Начну жить сначала.

Джулиан раскинул широко руки, пошарил впереди, сзади — невидимки вроде нет.

— Что с тобой? — испуганно спросил Любим.

Во рту возникла горечь и не проходила, судорога свела члены, Джулиан боялся встретиться взглядом с братом. А тот взгляда искал. Когда-то казавшаяся роскошной, сейчас квартира, подаренная Властителем, показалась убогой. И сумеречный свет стоял в ней, как болото.

— Что с тобой? — повторил Любим растерянно. — Ты не в себе. Тебя опоили. Ты как на цыпочках стоишь, не дышишь. Могу я помочь тебе? Ты спас меня. Теперь моя очередь. Я так волновался за тебя! Кора несколько раз настраивалась на тебя, но не смогла прочитать твои мысли. Говорит, чернота. И Апостол, и Марика пробовали тоже. Ты всё это время спал? Ты был без сознания? Что они делали с тобой? Мне всё мерещились ужасы, тебя мучают, пытают, издеваются над тобой… Да, я совсем забыл, тебе письмо.

Джулиан пошёл в ванную, подставил голову под холодную воду, а спазм в глотке не проходил.