— Ты, я полагаю, знаком с ней, раз так хорошо знал ее отца. Едва ли ее ждет лучезарное будущее, верно? По виду ей уже за двадцать. И маловероятно, что она выйдет замуж теперь, раз этого не произошло до сих пор, пока ее отец был жив, а его дело процветало.

— Да, мне доводилось с ней встречаться.

Впервые это произошло примерно год назад. Странно, что долгие годы он был знаком с Морисом Фэрборном, но за все это время не был представлен его дочери. Сын Мориса Роберт, случалось, принимал участие в их разговорах, но его сестра — никогда.

С того момента, как их представили друг другу, и до последнего времени они ни разу не разговаривали. Она запомнилась ему как неброская, вполне ординарная женщина, несколько робкая и застенчивая, казавшаяся незаметной тенью, отбрасываемой яркой личностью ее отца.

— И вот вы встречаетесь снова, — заметил Эмбери, бросив взгляд на мисс Фэрборн. — Да, конечно, не красавица, — но что-то в ней есть… Даже трудно сказать, что именно, однако…

Да, действительно, что-то в ней было. И Дариуса поразило, что виконт так быстро это понял.

Но следовало заметить, что Эмбери связывали с женщинами особые отношения, то есть он прекрасно понимал их, а вот Дариус — едва ли, женщины скорее озадачивали его.

— Узнаю ее, — сказал Эмбери, отворачиваясь, чтобы получше рассмотреть пейзаж на стене. — Я встречал ее в городе в обществе леди Кассандры, сестры Бэрроумора. Возможно, мисс Фэрборн не замужем и предпочитает независимость, как и ее подруга.

«С леди Кассандрой? Очень любопытно…» — подумал Дариус. Он не упустил из виду и того, что сейчас она ухитрялась избегать встречаться с ним взглядом. И если бы он не поздоровался с ней, то она продолжала бы притворяться, что не замечает его — как будто его здесь не было. И конечно же, она бы не признала, что он заинтересован в исходе аукциона не меньше ее.

Просмотрев страницы каталога распродажи, Эмбери проговорил:

— Я не претендую на такое же понимание искусства и на такие же знания о нем, как ты, Саутуэйт, но среди представленных здесь картин слишком уж много школ и направлений. И мне это напоминает о тех произведениях искусства, которые предлагались торговцами во время моего турне по Италии.

— У этих служащих нет того опыта и тех знаний, которыми обладал Морис, но следует отдать им должное — они проявили консерватизм в документации, хотя в этом вопросе все же нет ясности. — Граф указал на пейзаж над головой Эмбери. — Если бы Морис был жив, эта картина была бы приписана ван Рейсдалю. Пентхерст не так давно очень внимательно исследовал картину, и, возможно, он искренне склонялся к мнению, что она скорее всего…

— Если исследователем был Пентхерст, то она была намалевана несколько недель назад каким-нибудь мошенником, — с усмешкой перебил виконт и вновь взглянул на мисс Фэрборн.

— Как подумаешь об этом действе, приходит мысль о том, что присутствуешь на мемориальной службе. Кажется, здесь собрались светила, и не подумавшие побывать на похоронах.

Дариус-то как раз поприсутствовал на похоронах известного торговца живописью, состоявшихся месяц назад. И он был там единственным пэром, хотя многие светские люди принимали советы Мориса Фэрборна по поводу своих коллекций. Но светские люди обычно не ходят на похороны торговцев, во всяком случае — в начале сезона.

— Думаю, все они предложат самые высокие цены, — заметил Эмбери и, кивнув на мисс Фэрборн, добавил: — Чтобы помочь ей выкарабкаться. Ведь она осталась совсем одна…

— Сочувствие играет свою роль, но главная причина сейчас находится рядом с кафедрой, вон там.

— Имеешь в виду того маленького, седовласого?.