— Вчера они домой не пришли. Саша, вспомни, может всё-таки, они что-нибудь говорили о своих планах?

— Не знаю, ничего они такого мне не говорили. И вообще, они в школу собирались. Говорили, что надо успеть уроки сделать.

— Да, неважные дела, — сказала Анна Васильевна.

— А в милицию заявили? — спросила Вероника Ивановна.

— Да, конечно, — говорит мама Муравкиных, — и муж к этому делу подключился.

Муж — это отец Муравкиных. Он, как и их мама, работает следователем в прокуратуре.

— И фотографии мы в милицию отнесли, чтобы по ним искали, — добавила Тимкина мама.

— Даже не знаю, что и думать, — сказала мама Муравкиных.

— Вы не волнуйтесь, — пыталась успокоить её Анна Васильевна. — Может, просто прогулять школу решили. Тем более, что завтра выходной. Может, куда поехали. Это бывает, были уже такие случаи.

— Мои так никогда не поступили бы, — ответила мама Муравкиных.

— Давайте подождём немного. Милиция работает, надеюсь, всё обойдётся.

Прозвенел звонок с урока. Вероника Ивановна, директор и обе мамы пошли в учительскую. Класс стал обсуждать случившееся. Я вышел из класса в коридор. Мне было не по себе. Даже не просто не по себе — мне было очень плохо.

Тот сон. «А если мне не наврали про Мир Снов? — подумал я. — Нет, точно не наврали. Значит, это правда. И штаб был разгромлен и я… сбежал, как предатель. Хотя… почему сбежал? Я же их найти пытался, а потом проснулся… из-за будильника».

Прозвенел звонок на урок. Вероники Ивановны в классе почему-то не было. Она пришла минут через пять… с милиционерами. Один из милиционеров был тот, вчерашний, из того отделения, где мы побывали. Нет, не капитан, а другой — нормальный, которого Кирилл «погулять» отправил. Он осмотрел класс, увидел меня и говорит:

— Вот он, голубчик. Это тот, третий.

— Рябинин?! Не может быть! — воскликнула Вероника Ивановна.

— Вот теперь всё понятно, — сказал милиционер. — Совершили правонарушение и скрываются, — а Вероника Ивановна:

— Ну, так скажи, Рябинин, куда Арчибасов и Муравкины спрятаться могли от правосудия?

— Никуда они не прятались! — сказал я, со злостью. — И ничего мы не совершали! Это те бритоголовые совершали, только им Тимка и Вовка до конца совершить не дали. Они нас убить хотели! У них даже нож был! Они сначала к Тимке пристали, обозвали его черноза… ну сами знаете, как скинхеды всех, кто «не их породы», обзывают!

— А ты не кричи, — говорит милиционер. — Свидетели были, которые всё видели.

— Чего они видели?! Когда к нам те трое пристали, так они мимо шли и притворялись, что ничего не видят! А как Тимка и Вовка их на землю уложили, так сразу и свидетели нашлись!

— Так! Хватит кричать! — сказал милиционер — тот, что тогда нас пас. — Ты сейчас отправишься в отделение, пригласим твоих родителей. Ты всё нам честно расскажешь. Расскажешь, где твои подельники скрываются, как вы с африканским террористом связались. В общем, всё расскажешь.

— Это Вы про того террориста, который капитан милиции? Ну, того, которого Кирилл превратил в негра?

— Кого превратил? Ты чего выдумываешь? — сказал другой милиционер.

— А что, забыли, как ловко он вас двоих из кабинета «гулять» отправил?

Милиционер, тот который был тогда в кабинете, притих — значит, он помнил.