Пойманная за столь неприличным занятием, как подглядывание, Уитни отвернулась так поспешно, что едва не выбила бокал из протянутой руки Андре.

– Ваш пунш, мадемуазель, – объявил он, словно предлагал ей пригоршню бриллиантов.

Уитни, поблагодарив, взяла бокал, и молодой человек с сожалением уставился на свой атласный жилет цвета сливы, покрытый мокрыми пятнами. В ответ на сочувственные расспросы Уитни Андре начал описывать, какие опасности ему пришлось преодолеть, чтобы добыть ей пунш.

– Самое страшное – пробиться через эту толпу, мадемуазель! По пути меня едва не сбил с ног совершенно охмелевший лев, толкнул банан, который перед этим заговорил с вами, не говоря уже о том, что я споткнулся о хвост крокодила, который к тому же начал сыпать проклятиями.

– Я… простите, Андре, – охнула Уитни, подавляя испуганный смешок при упоминании о крокодиле. – Вероятно, это было просто ужасно!

– Напротив! – драматически воскликнув Андре, держась так, словно в самом деле совершил подвиг. – Для вас я готов на все! Никакая задача не может быть слишком трудной! Ради вас я переплыву Ла-Манш на плоту, вырву сердце из груди…

– И возможно, даже рискнете предпринять еще одно путешествие к фонтану с пуншем? – шутливо осведомилась Уитни.

Андре торжественно поклялся, что не задумываясь отважится на столь геройский поступок. Но Ники разглядывал молодого человека со смесью жалости, презрения и удивления.

– Chérie, – шепнул он Уитни, предлагая ей руку и направляясь к высоким стеклянным дверям, ведущим во внутренний дворик. – Либо выходите замуж за Андре, либо раз и навсегда объяснитесь с беднягой, иначе он действительно решится на что-нибудь опасное вроде перехода через улицу!

– Думаю, я просто обязана стать его женой, – дерзко усмехнулась Уитни уголками губ. – В конце концов, вы сами утверждали, что из Андре выйдет прекрасный муж. Помните, в ту самую ночь, когда вы посетили бал дебютанток и танцевали со мной.

Ники не промолвил ни слова, пока они не вышли во дворик.

– Вы совершили бы огромную ошибку. Наши семьи давно дружат, и будет ужасным преступлением лишиться этой дружбы, если мне придется убить единственного сына мадам и месье Руссо лишь для того, чтобы сделать вас вдовой.

Испуганная и потрясенная неожиданной угрозой, Уитни вскинула голову, но тут же обнаружила, что Ники широко улыбается.

– Как нехорошо с вашей стороны, Ники! Мне нравится Андре и нравитесь вы. Все мы друзья.

– Друзья? – повторил он. – Я бы сказал, что мы с вами больше чем друзья.

– Ну… хорошие друзья, – запинаясь, пробормотала Уитни.

Они долго оставались во дворике, беседуя со знакомыми, и Уитни всеми силами пыталась восстановить их прежние приятельские отношения, так радовавшие ее несколько месяцев назад. Но следующий вопрос заставил ее встрепенуться от изумления:

– В каком возрасте англичанки должны выходить замуж?

– Не позже тридцати пяти, – мгновенно нашлась Уитни.

– Прекратите, я серьезно!

– Ладно, – улыбнулась Уитни, отчаянно пытаясь сохранить легкомысленный тон. – Не позже двадцати пяти.

– Значит, вам пора подумать о замужестве.

– Я бы скорее подумала о том, что неплохо бы потанцевать!

Ники, казалось, приготовился к долгому разговору, но тут же передумал и предложил ей руку.

– Пойдемте танцевать, – коротко ответил он.

Но даже в этом ему не повезло. Позади, из тени деревьев, раздался низкий мужской голос:

– Сожалею, месье, но мисс Стоун обещала этот танец мне.