– Тебя? – ошеломленно повторила Эмили. – Уитни Стоун, да он бегает от тебя как от чумы, и ты прекрасно знаешь это! И кто его осудит, особенно после тех неприятностей, которые ты доставила ему в прошлом году!

– Не так уж много, – запротестовала Уитни, неловко заерзав в кресле.

Уитни побагровела.

– Ну… не настолько уж он рассердился… и коляска осталась цела. Только ось поломалась, когда она перевернулась.

– Да, и нога Пола, – напомнила Эмили.

– Но она быстро зажила, – возразила Уитни, уже почти забыв о прошлых неудачах и явно подыскивая способы вновь привлечь внимание Пола. Девушка вскочила и медленно обошла комнату. – Необходимо придумать что-то… даже если придется для этого похитить Пола.

Лукавая улыбка осветила измазанное грязью личико, и Уитни развернулась с такой скоростью, что Эмили испуганно сжалась.

– Эмили, одно совершенно ясно – он не подозревает, что неравнодушен ко мне. Правда?

– Вернее сказать, ему совершенно безразлично, есть ты на свете или нет, – насторожилась Эмили.

– Следовательно, будет правильнее сказать, что он не сделает мне предложения без дополнительного стимула. Согласна?

– Да он под дулом пистолета не сделает тебе предложения, и ты прекрасно понимаешь это. Кроме того, ты слишком молода, чтобы выйти замуж, даже если…

– При каких обстоятельствах, – торжествующе перебила Уитни, – джентльмен обязан предложить руку леди?

– Понятия не имею. Кроме, конечно, случая, когда он скомпрометирует ее… Уитни, нет! Ни за что. Запомни, на этот раз я тебе не помощница!

Уитни, вздохнув, снова бросилась в кресло, вытянув длинные ноги. Совершенно неуместный смешок сорвался с ее губ при одной мысли о крайне непристойной идее, пришедшей ей в голову:

– Если бы только я могла ослабить… ну, знаешь, выдернуть чеку на колесе так, чтобы оно слетело не сразу, а потом попросить Пола повезти меня на прогулку… Тогда к тому времени, как мы вернемся или кто-нибудь придет на помощь, будет уже ночь, и ему волей-неволей придется просить моей руки у отца. – И не обращая внимания на осуждающий взгляд Эмили, девушка продолжала: – Подумай только, какой восхитительный поворот старого сюжета! Молодая леди похищает джентльмена, и его репутация настолько запятнана, что девушку принуждают выйти замуж, чтобы все уладить! Какой прекрасный роман мог бы получиться! – добавила она, восхищенная собственной изобретательностью.

– Я ухожу! – объявила Эмили и решительно зашагала к двери, но у самого порога остановилась и обернулась к Уитни: – Твои тетя и дядя все видели. Придумай лучше, как ты собираешься объяснить эти бриджи и скачку на лошади.

Лицо Уитни помрачнело.

– Ничего я не собираюсь объяснять – это не может. Но зато, пока они будут здесь, я намереваюсь показать пример добродетели, воспитанности и послушания. – И заметив полный сомнения взгляд Эмили, пообещала: – Кроме того, я собираюсь держаться подальше от родственников и видеться с ними лишь за столом. Думаю, я способна вести себя, как Элизабет, по крайней мере три часа в день.

Уитни сдержала обещание. За обедом, после душераздирающего рассказа дядюшки о жизни в Бейруте, где он служил в британском консульстве, девушка только пробормотала:

– Как поучительно, дядя, – хотя сгорала от желания забросать его вопросами. И после живописного описания Парижа и захватывающих дух увеселений столицы Уитни вежливо отозвалась: – Как интересно, тетя.

И не успели обедающие встать из-за стола, как девушка извинилась и исчезла.

Прошло три дня, и попытки Уитни стать послушной и скромной или по крайней мере невидимой, оказались настолько успешными, что Энн начала спрашивать себя, уж не померещилась ли ей эта вспышка непокорства, которую она наблюдала в день приезда.