— Предъявите упаковку от присылаемых кассет, сами кассеты, а также все, что может навести нас на след. Мы подключим к расследованию Интерпол.

— А как вам понравится «Отражение сосны в водах Янцзы в ясный полдень?» — заюлил Главный. — Но у нас ничего нет, абсолютно ничего!

Следователь ушел, до желудочных колик опоенный чаем, но при этом несолоно хлебавши. Главный с облегчением выдохнул после его ухода: в самом деле, ведь он совсем не дурак, чтобы своей помощью милиции зарезать собственными руками курицу, несущую золотые яйца. Черта с два!

Конечно же вся страна заметила, что Надя строит куры своему тюремщику. Последняя новость передавалась буквально из уст в уста.

— Вы смотрели вчера «строптивых»? Рыжая-то, скромница такая!

Ухлестывает за Хозяином, аж из кожи вон лезет. В постель его хочет затащить!

— Гордости-то девичьей у нее нет, — комментировали клиенты ЖЭКа, стоящие в очереди за справкой о прописке.

И еще через несколько дней:

— Представляете, она все-таки затащила его!

— Думаю, все это подстроено, — глубокомысленно заявил проницательный зритель, вечный посетитель налоговой инспекции. — Вы заметили, что та, которую зовут Лариса, постоянно куда-то исчезает. Где она ходит? На мониторах ее не видно. Непонятно, как Хозяин не замечает ничего. Слепой он, что ли?

Став внезапным поклонником телепередачи «Укрощение строптивых», Паук, наблюдая за поведением своей возлюбленной, тихо злился.

— Вот ты какая! — хищно щурил он глаза. — Да я твою «Ямаху» разобью на отдельные винтики-гаечки. А еще в любви клялась…

Вся страна с умилением наблюдала, как Алексей и Юля становятся все ближе друг другу.

— Чисто голубки, — вытирали слезы бабушки на скамейке во дворе. — И то сказать, хватит Аленке-то этой дурить, бабьи одежды надевать, пора уж за ум браться, семью заводить. А то, что ж, курам на смех…

* * *

Тем временем, не вписываясь ни в какие казуистические сценарные повороты, события на острове развивались плавно и неторопливо. Внешне там царила полная идиллия, однако подспудно уже назревал чудовищный нарыв, который со дня на день мог вскрыться.

Лиза с неприязненной завистью наблюдала за развитием отношений между тюремщиком и его фавориткой.

— Вот еще увидите, — зудела она подругам. — Эта рыжая первой удерет отсюда домой. А мы здесь останемся куковать, будем локти кусать.

Она так часто говорила об этом, что вскоре сама поверила своим словам. И решила отбить у Нади ее поклонника.

Внешне все выглядело вполне невинно.

— О, как я мечтаю почитать вам мои последние стихи! — многозначительно прошептала Лиза однажды во время ужина. — Между прочим, они посвящены вам.

Ответом на ее невинные заигрывания была понимающая самодовольная усмешка.

Вечером она все же вытащила его прогуляться вдоль кромки прибоя.

Ласковые волны подбирались к ногам, с нежным ропотом подбираясь к берегу, лунная дорожка призрачно серебрилась на черной воде.

— «Люблю тебя, мой славный бог, но ты не в шутку занемог…» — шептала Лиза, тихо клоня белокурую головку на плечо своего спутника. — А дальше я забыла…

Во время чтения стихов она лихорадочно соображала, под каким предлогом затащить его в свою комнату… Потом несколько умелых вздохов, нежный поцелуй — и не видать этой выскочке Надьке освобождения как своих ушей!

В это время Надя, покрываясь от злости холодным потом и сжимая кулаки так, что острые ногти больно впивались в кожу, наблюдала за идиллией на ночном берегу.