У Мейри кровь застыла в жилах. Она даже не заметила, как ее ноги тоже застыли на месте, и очнулась, только когда герцог позвал ее по имени. Коннор начал поворачивать голову в ее сторону, но Мейри успела отвести взгляд и улыбнулась лорду и леди, ожидающим, пока их познакомят.

— Позвольте представить вам графа Дорсета и его очаровательную жену Антуанетту, — любезным тоном произнес герцог.

Мейри улыбнулась дежурной улыбкой и произнесла несколько банальных фраз о погоде. Новые знакомые скоро потеряли к ней интерес, перенеся все свое внимание на герцога, а Мейри оставалось лишь прислушиваться к журчанию их бесконечных речей и скользить взглядом вдоль бесконечной галереи.

Теперь вместо леди Амберлейн рядом с Коннором стоял капитан голландского флота. Седли — вспомнила Мейри. Она слышала о нем от дюжины дам, девиц и даже служанок. Такой же повеса, как Коннор. Тот как раз откинул назад голову и звонко смеялся какой-то шутке Седли.

Будь он проклят! Он так хорош, когда смеется. Разве можно его забыть? Когда-то он так смеялся с нею. А теперь смеется с протестантами.

Глава 8

— Я порасспрашивал об адмирале Гиллзе.

Коннор оторвал взгляд от Мейри, танцующей с герцогом Куинсберри, и посмотрел на Ника Седли, рядом с которым сидел на опустевшем королевском помосте. Молодые люди вернулись в помещение из-за сырости, но в основном потому, что Коннору хотелось понять, ради чего, черт возьми, Мейри толчется среди людей, которые, по слухам, являются ковенантерами и даже камеронцами.

— Он определенно присягнул герцогу Монмуту. Если до тебя дошли разговоры о том, что Гиллз высадился на английский берег, значит, Монмут появится позже. Странно, что принц Вильгельм не воспользовался этим аргументом, когда король Яков расспрашивал его в Каменной галерее.

— Я подозреваю, что Монмут готовит мятеж против короля, — сообщил Коннор. — Он незаконнорожденный сын короля Карла и считает, что корона должна была достаться ему. Но я ничего не слышал о том, что Гиллз собирает силы, чтобы помочь Монмуту.

Поверх бокала с вином Седли внимательно смотрел на товарища.

— А что ты тогда слышал?

Коннор покачал головой, не сводя глаз с Мейри.

— Что он напал на приграничный монастырь.

— Твой свидетель мог ошибиться.

— Возможно, — не стал спорить Коннор.

Он знал Ника много лет, но это не повод считать, что тот не может действовать в интересах принца. Вполне очевидно, что Вильгельм Оранский не был искренен, когда утверждал, будто ему неизвестно о роли адмирала Гиллза в резне в аббатстве Святого Христофора. Черт возьми, Коннору не хотелось верить, что Седли тоже знал о нападении и не пытался его остановить.

Глаза Коннора следовали за каждым движением Мейри, когда она кружилась рядом с герцогом, а шерстяные юбки покачивались у изящных ступней девушки. Она слишком решительно вела себя с принцем, а это может быть опасно. Надо внимательнее следить за ней. Коннору нравилось ее бесстрашие, восхищала свойственная горцам дерзкая самоуверенность, но принц Вильгельм опасный человек — Коннор был в этом уверен.

— Это ведь дочка вождя клана Макгрегоров со Ская?

Коннор очнулся от размышлений.

— Так и есть.

— Если память мне не изменяет, — проговорил старый друг Коннора, наблюдая за девушкой, — именно о ней ты говорил каждый день, когда впервые явился сюда.

Коннор заерзал в кресле.

— Я был зеленым юнцом тогда, даже моложе, чем Эдвард сейчас.

— Значит, у вас ничего не вышло?

— Жизнь меняет людей, — бесстрастно проговорил Коннор.

— Ты весь вечер не сводишь с нее глаз.