Тод Меррит был одним из тех маленьких желчных людей, которые никогда не упустят случая посмаковать чужие беды. Сейчас он свирепо смотрел на апача.

– Повесить – это маловато, – сказал он. – Я бы поджарил краснокожего мерзавца. Вот именно, поджарил!

– Тише, Тод, – остановила его Нэнси. – Он понимает английский.

– Почему ты так думаешь? – оторопел бухгалтер.

– Он посмотрел на огонь, когда ты предлагал сжечь его. Что за кошмарная затея, Тод! Прекрати сейчас же!

Индеец, не поворачивая головы, медленно перевел взгляд на лицо девушки и на мгновение задержался на нем. После этого не оставалось сомнений в ее правоте: апач понимал, о чем шла речь.

– Тем больший позор для негодяя, – сказал полковник. – Если он понимает английский, значит, у него был шанс воспользоваться преимуществами нашей цивилизации. А он отверг их. Повешение – единственное, что он заслужил. Надеюсь, он понимает, что я говорю. Тод, Блачер, – обратился он к бухгалтеру и повару, – пойдемте со мной, приладим веревку на тополь. Там как раз подходящая есть ветка. Рори, ты справился с ним, когда руки у него были свободны, надеюсь, что со связанными руками будет проще. Гарриет, Нэнси, отправляйтесь в постель.

Мужчины в сопровождении мексиканцев быстро вышли их комнаты. Со двора доносились их громкие торжествующие голоса. Но женщины по прежнему оставались в кухне.

Рори повернулся к ним.

– Думаю, я смогу что нибудь из него выудить, – сказал он, – если вы оставите меня с ним наедине.

– Он не будет говорить, – покачала головой миссис Уэйр. – Такая уж у них натура – они безразличны к смерти. Их растят для ужасной жизни с кошмарным концом. Они понимают только убийство.

Но тем не менее она ушла из кухни вместе с Нэнси. Рори мгновенно перерезал веревки на ногах и руках пленника и жестом показал ему на открытое окно.

Он был изумлен, увидев, что пленник даже не пошевелился. Потом индеец высоко поднял голову, глубоко вздохнул и перевел на белого человека пылающий ненавистью взгляд.

– Знаешь, – спокойно сказал Рори, – я ведь кое что понимаю. Для вас воровство не преступление, а доблесть. Я рад, что мой вороной остался у меня, и рад, что тебе не перерезали горло. Окно открыто, прыгай.

Индеец быстро шагнул к окну, потом повернулся, как будто что то хотел сказать, но, похоже, потерял дар речи. Прыгнул в окно и бесшумно опустился на землю.

Рори Мичел бросил веревки в огонь, пылавший в печи, и, только задвинув заслонку, закричал: «Караул! На помощь! Он сбежал!»

Ворвавшись в комнату, все увидели, что Рори пытается встать с пола.

– Что случилось? – выкрикнул полковник.

– Понятия не имею. Думаю, он порвал веревки или выскользнул из них. Знаю только, что свалился на пол от удара, а индеец стрелой выскочил в окно.

– В погоню! – зарычал полковник. – Седлайте лошадей, и в погоню!

Он бросился вперед, а за ним, ругаясь, все остальные. Миссис Уэйр бежала за мужем, умоляя остерегаться засады и не ехать в опасную темноту.

В кухне остались только Рори и девушка.

– Слава Богу, что у него не было ножа, – сказала Нэнси, – а то бы он тебя убил.

– Конечно, – ответил он, – но ты ведь знаешь, мне везет.

– В любом случае, – продолжала она, – я рада, что его не повесили. И если он… – осекшись, она быстро взглянула на Мичела, подошла к печи и открыла заслонку. Потом медленно задвинула ее и вернулась к Рори. – Это самый хладнокровный апач из всех, о ком мне приходилось слышать, – сказала она.

– Верно, – согласился Мичел, внимательно глядя на нее.