– Ты дома? Если да, то скоро буду. Если нет, то ключи у меня есть! Пока.

Солнышкин так и не смог влезть ни одним своим словом в последние фразы Ксюши и нежно опустил трубку на аппарат.

18

Утром приятная усталость мешала думать. Ксюша никуда не спешила. Нежилась в кровати до одиннадцати. Это потом, когда они уже пили кофе, зазвонил ее мобильный, и, как и подумал Солнышкин тут же, за ней выслали машину.

– А я так хотел посоветоваться с тобой по поводу зубов, – с сожалением произнес Солнышкин, наблюдая за быстро и грациозно одевавшейся Ксюшей.

– Ну не говорить же о чужих зубах в постели? – рассмеялась она.

– А в других местах мы с тобой встречаемся еще реже! – ответил Солнышкин.

– В другой раз обязательно поговорим! – пообещала она, выходя на лестничную площадку. – Пока!

Чтобы как-то взбодриться и взбодрить свое тело, Солнышкин принял холодную ванну. Правда, принял ее быстро. Можно сказать – одним глотком. Окунулся и тут же выскочил.

Сидение в ресторанной кухне в этот день не принесло ни новых заказов, ни продвижения в «зубном деле». Поужинав с Верой, Солнышкин понял, что только появление Ксюши сможет снова вернуть ему самоуверенность и боеготовность.

Осенний вечер подмешивал в свою прохладу слабое тепло уже закатившегося солнца. Еще пару таких вечеров, и можно прощаться с золотой осенью. Пойдут бесконечные дожди, за ними выпадет снег, и уже не прогуляется он так по Татарской до Глубочицы, а потом наверх к Артема.

Снова обгоняли его редкие машины с горящими фарами. Редкие прохожие появлялись и исчезали бесшумно, как тени.

За спиной послышались спешащие шаги. Солнышкин обернулся, и тут же его лицо уткнулось в мокрую тряпку, источавшую резкий, неприятный запах. Голова закружилась. Он отшатнулся назад, но тут чьи-то сильные руки не дали ему упасть. И ноги его проскользили задниками ботинок по асфальту тротуара, а потом и по травке газона в сторону темного дворика.

19

– Милый, ты как? – Сладкий ангельский голос влился теплым элексиром прямо в ухо Солнышкину и остался там. Ухо зачесалось. Он поднял руку. Открыл глаза. Рука, собиравшаяся почесать ухо, потянулась к наклонившемуся лицу Ксюши.

– Где я? – спросил Ваня Солнышкин.

– Пока в больнице, но я тебя сейчас отсюда заберу!

– А что случилось?

– Все отлично, – Ксюша сверкнула зубами. – Вчера вечером ты раскрыл «Зубное дело».

– Как раскрыл?

– Как Александр Матросов. Ты поскользнулся и вызвал огонь на себя. Преступник тебя выслеживал, а мои коллеги следили за ним. Только в один момент они оплошали – как раз решили выпить кофе и на три минуты выпустили тебя с ним из виду…

Солнышкин обнаружил в собственном рту отсутствие комфорта и гармонии и чужой медицинский привкус. Пожевал губы, прошелся языком по зубам и нащупал кончиком языка обломанный боковой зуб.

– Что это со мной? – спросил он.

– Тебе пытались вырвать зубы, но мои ребята вовремя вмешались. Он, правда, уже засунул зубодер в твой рот, когда его по голове стукнули! Так что твои ползуба остались в зубодере…

– Я не понял! – Солнышкин мотнул головой. – Ты что, занималась этим делом вместе со мной?

– Нет, вместо тебя, – ответила Ксюша. – Ты же другим увлекся! Тебе же не работу, а любовь подавай! Но ты мне рассказал достаточно, чтобы подстраховать твое расследование.