— И что дальше? — с любопытством спросил я его, — Накатишься на меня и порежешь? Тебе придется взять нож в зубы, чтобы начать двигаться…

— А я помогу! — внучка схватилась за рукоятки позади кресла-каталки и пригнулась, наводя деда на супротивника.

Чертовы оркушки, подумал я. Или орчанки. Да все эти гоблиноиды хороши, на самом деле. Вот жрут они тоже самое, что и человеки, а сиськи всё равно растут всем самкам на зависть. Крепкие, упругие. Провисы? Какие провисы? Ну, лет в пятьдесят, на закате, да, могут случиться и провисы. А так вот торчат эти её дыньки, качаются злобненько, бьются друг о друга…

Еще и одеваются, заразы, как. Иногда кажется, что у гоблиноидов в их зеленой коже какая-то хлорофилла живёт, которая солнечным светом питается, поэтому любят они эту кожу демонстрировать. Мужики еще ладно, местами отвыкли, привыкли броню на себе таскать, да ножи под одеждой прятать, ну а девки-то другое дело. Что у ангела нашего вечно молодого, вечно пьяного, что здесь. Джинсовые шортики с нескромные трусы размером и маечка «щас порвуся».

Как тут сосредоточишься?

— Давайте прекратим этот цирк? — предложил я, глядя как девица, пыхтя, нащупывает пяткой упор о кухонный шкафчик, чтобы толкнуть на меня деда с ножом, — Зого, мы тридцать лет проработали вместе…

— Убирайся!! — для разнообразия на меня взвизгнула девица, скользнувшая пяткой по ящику.

Хм, она меня боялась. Не явно, но страх учуять дело несложное.

…

С чего бы это?

— Ладно! — внезапно рявкнул Эльмдингер, отбрасывая нож в раковину, — Выкладывай, что там у тебя! И убирайся!

О как.

По морде старого приятеля было видно, что он сгорает от нетерпения, чтобы меня выставить. Решил, что выслушать будет дешевле и быстрее, чем пускаться в лихую кавалерийскую атаку с ножом на перевес и внучкой как движущей силой? А вот тут очень странно, с какой стати он бы стал подвергать опасности родную кровь, о которой так пекся всю службу? С ума сошёл? Не верю. Ума там немного, но всё твердое, закостеневшее, проверенное временем. Что это значит?

Что Зого Эльмдингер совершенно справедливо не верит в то, что я причиню ему или его дорогой девочке какой-либо вред.

Лааадно.

— У меня тут волчер пропал, — попытался объяснить я суть проблемы хмурому старому орку, — С концами. Так…

Зого схватился за сердце.

— Как «с концами»⁉ — ошеломленно прохрипел он, лупая глазами. Внучка за креслом вытаращила глаза, как какающая целым грецким орехом белка, а потом начала сползать на пол.

Не понял?

Приперся я к орку, желая воспользоваться его связями. Суть — я точно знаю, что Штрауссу крышка, но из-за данного Екатерине Тау слова поднимать эту тему не могу. Однако, мне ничего не мешает настропалить полицию Омниполиса начать розыски пропавшего одинокого волчера. А те, из-за их стайного поведения, пропадают крайне редко.

А эти-то что так взволновались⁈

— Обычный волчер, — настороженно принялся объяснять я, — Здоровый, морда — во! Потерялся. Мне надо, чтобы ты своих друзей с четырнадцатого напряг втихую…

— Деда… он его убил, — сдавленно проквакала севшая на жопу внучка, обнявшая сзади коляску Зого, — Ты же обещал…

— Ч-чиво? — спародировал я удивленную Тарасову. Откуда они знают Штраусса⁈

В голове бешено заметались мысли. Это что — заговор? Эти идиотские верующие в Мать-Магию везде⁈ Мой напарник и его сисястая родственница одни из них⁈ Как⁈ Когда⁈ Немыслимо!

— Ты убил его… — похоронным голосом выдавил из себя старик, — Проклятый вампир. А я ведь верил, что ты не такой, как остальные. Но нееет, ты притворялся, так хорошо притворялся…

Ситуация стремительно превращалась из просто абсурдной в нечто за гранью логики и понимания, но тут самым неожиданным образом всё стало кристально ясно.