– Папа! Папочка, подожди нас! – кричал Язон, вцепившись в шею Люсии.

И вдруг лошадь заржала и взвилась, едва не скинув детей на землю.

– Перестань, коровища! – разозлившись, закричала Бренда.

«С кем разговаривает эта маленькая приставучка?» – подумала Люсия, напряженно отыскивая по запаху следы Августа. Направо или налево он двинулся? Эта лестница все время разделяется на боковые ходы, такие темные, узкие, они совсем не подходят для старой лошади, нуждающейся в покое. Кроличьи норы – вот что это такое. И ей уже порядком надоело постоянно носиться с этими детишками на спине. Приключение, согласна, но и хороший отдых на траве – это тоже совсем неплохо. А кроме того, детишки – это не ее, Люсии, дело. Особенно человеческие детишки. Ими надо постоянно заниматься. Полные идиоты. Вы только подумайте, надо не меньше пятнадцати зим, чтобы они смогли почувствовать себя самостоятельными. Ее жеребенок Сид, самый любимый, был совсем не таким. Последний и единственный, надо признаться, которого она по-настоящему помнила. И где же он теперь? К хорошему ли хозяину он попал? Досталась ли ему хорошая кобылка? Люсия вдруг осознала, что ей кричат в ухо:

– Остановись, толстая дура! Стоп! Папочка здесь!

Папочка? Ах да, это новый хозяин. Что он там делает, повиснув у стены, зацепившись головой за ноги парнишки? Очень, очень странные эти человеки. Люсия попыталась резко остановиться, но ее занесло на скользких ступеньках, и она покатилась вниз, пересчитывая ступени задом. «Только бы Август меня не увидел, а то опять скажет, что я ни на что уже не гожусь!» – пристыженно подумала Люсия, брыкаясь всеми четырьмя копытами, чтобы встать на ноги. Она почувствовала, как пацанята соскользнули и упали, – вовремя освободилась! – потом она увидела прямо перед собой небольшую группу орущих людей, а там, дальше, в красивом красно-золотистом зале, как ненормальный, носился галопом Август.

– Август, подожди меня! – как можно громче заржала она.

И как раз в тот момент, когда, она сумела подняться, он, ударив копытом, сделал вольт-фас и пулей промчался между людьми, которые жались к стенам.

– Эй, старушка, поворачивайся поживее, мы сбегаем! – крикнул Август.

Совершенно оглохнув от лошадиного ржания, звучавшего под сводами, Марвин не слышал, что пыталась сказать ему Саманта. Он замахал руками, показывая на уши:

– Я ничего не слышу!

– Что? – откликнулась Саманта, указывая на свои уши.

Герби схватил ее за талию и повернул к стене, где все еще раскачивался Джем с Алланом Мак-Мюлленом, который висел на его ногах, извиваясь как червяк на крючке. Бренда и Язон сидели под ними на корточках. Они рычали, выбирая наилучшую позицию для нападения.

– Его ноги застряли в черепе Мак-Мюллена… – раздумчиво сказал Герби.

– Что? – переспросила Саманта.

– Его ноги застряли в черепе Мак-Мюллена! – заорал Герби.

Саманта тут же отреагировала:

– Пожалуйста, не кричи так!

Бренда и Язон переминались, готовясь к прыжку.

– Отпусти папочку! – прорычала Бренда. – Немедленно отпусти его!

– Я бы рад! Но он застрял! – откликнулся Джем.

– Надо потянуть, и папочка отцепится… – предложил Язон.