– Промазал! – закричала Бренда, отскочив назад. Ее брат сделал то же самое. – Промазал!

Герби подобрал свой факел и повернулся к Мак-Мюллену. Тот смотрел на него с ненавистью. Факел Марвина пылал в нескольких сантиметрах от его волос. Герби поднес и свой факел. Мертвец открыл рот, откуда вылезли маленькие подвижные лапки. Герби впился в него взглядом. Ему показалось, что он склонился над бездонной пропастью.

– Думаю, Мак-Мюллен, что на этом мы и расстанемся, – услышал он свой голос.

– Плевать мне на вас, – ответил Мак-Мюллен.

Марвин видел вблизи его кожу, к которой уже не приливала кровь, видел ужасные раны, через которые зияли обнаженные десны и теменная кость. Он почувствовал зловонный запах, исходивший изо рта этой твари. Он часто видел трупы в своей жизни, даже чересчур часто. Но вот так, когда труп раскачивается на ногах, а ты внимательно в него вглядываешься…

– Почему вы хотите нас уничтожить? – спросил он.

– А вы как думаете? – в свою очередь спросил МакМюллен. – Вы полагаете, что мне нравится быть мертвым? Вы полагаете, что мне не хочется жить? И мне, и моим малышам, и всем тем, кто сражается там, снаружи! Вы полагаете, что им не хочется жить при ярком дневном свете?!

– Это-то вам и пообещал Версус?

– Да что вам известно о Версусе?

– Нам все известно, – вставил Лори.

– Ничего вам не известно! – огрызнулся Мак-Мюллен. – Вы не знаете его могущества! Взгляните на меня, взгляните на свидетельство его могущества, взгляните, что может он сотворить, тогда как ваш дерьмовый паршивенький бог Света способен всего лишь на… это! – продолжал он, указывая на башню. – Как ребенок с пластилином, он только и умеет, что играть с материей. А вот воскрешать мертвых – это действительно высший класс! Ну, давай, жги меня, мне на это плевать, другие придут, нас миллионы, и мы будем сражаться до тех пор, пока вы не исчезнете!

«Ведь я впервые спорю с усопшим», – подумал Герби. Чем дальше, тем мысль сжечь этого дьявола становилась невыносимее. И тот факт, что это создание мыслит, придавал ему статус человека. Их просто подловили.

– Ну, пора кончать, Марвин, – сказал Герби. – Хватит болтать.

– Постойте! – сказала, приближаясь, Саманта. – Он может быть нам полезен…

– Сэм! Да это машина для убийства! Как только мы выпустим его из виду хоть на мгновение, он безжалостно прикончит нас.

– Точно, – с усмешкой подтвердил Мак-Мюллен. – Я не могу поступить иначе, я должен безостановочно есть.

– Черт подери, Аллан, если вы можете мыслить, то, значит, ваша душа все еще жива, вы еще не до конца стали машиной! – запротестовала Саманта.

Она стояла совсем близко, он видел капельки пота на ее верхней губе. От нее хорошо пахло живым теплым телом. Она была хорошенькой. Аллан испытал неуместное желание, чтобы она положила свою прохладную руку на его изуродованный лоб. Ему хотелось зарыться своим рылом между ее грудей. Нежно сосать ее кровь. Чувствовать, что ее жизнь проникает в него. Согревает его. Успокаивает. Держать в объятиях эту маленькую трепещущую массу. Он чувствовал себя как-то странно и вдруг заметил, что крохотный кусочек ссохшейся кожи, который болтался у него между ног, вдруг поднялся.

– Ну и псих! – недоверчиво пробормотал Джем, указывая Лори на чудо.

– Сам ты псих! – начал было Лори, да вдруг так и замер с открытым ртом.

Что-то распирало грязные брюки Мак-Мюллена!

Сэм ничего не замечала, она не отрывала взгляда от глаз Мак-Мюллена, пытаясь разглядеть в них хоть искорку человеческого.