"Мистер Николас просил передать вам вот это."

Я выгнула бровь, но пошла туда, где она стояла и взяла бумагу.

Когда я выразила благодарность, она исчезла обратно через дверной проем.

"Мистер Николас?" спросил Этан, когда мы снова остались одни.

Я проигнорировала вопрос, и развернула записку, которая гласила:

Встреть меня в замке.

Сейчас.

— НБ

"Что это значит?" спросил Этан.

Я посмотрела в окно, потом на него, сложив записку и спрятав ее в свой кошелек.

“Возможность сделать некоторые мои связи.

Я вернусь,” добавила я, и прежде, чем он мог ответить или выразить любые сомнения, пошла по коридору прихожей к двери внутреннего дворика.

Внутренний дворик был кирпичным сложенным форме полумесяца, заканчивавшегося лестницой, ведущей вниз к лужайке.

Я прислонилась к кирпичным перилам и развязала ремни своей обуви, затем разместила их и мой кошелек в шаге.

Ночь была великолепно теплой, фонари из белой бумаги, свисающие с цветущих деревьев, усеивали заднюю лужайку.

Освобождившись от шпилек, я прокралась вниз к лужайке, кирпичи прохладой отзывались в моих ногах, затем ступила на траву.

Я остановилась на момент, закрытв глаза, упиваясь мягким, прохладным ковром зелени.

Состояние Брекенриджа было огромно — сотни акров земли, за которой тщательно ухаживали, чтобы казаться только этой стороной диких — первобытная отсрочка Бреков от обыденного мира.

Лужайка вела вниз к лесу, который покрывал задние акры собственности, тщательно вырезанный след, вьющийся через них.

Я потратила много времени на этот след, как ребенок, выслеживая Николаса через толстые деревья в летние дни и через матовые, леденые ветви холодными утрами в ноябре.

Я оставила платья и передники Шарлотте — я хотела бежать и упавшие ветви и свежий воздух, наружный выдуманный мир ребенка с экспансивным воображением и констриктивной домашней жизнью.

Но на сей раз, когда я достигла узкого, грязного пути, я должна была выдвинуть конечности от лица.

Я была выше, чем я в прошлый раз, когда я пересеклась с ним; тогда я был достаточно мала, чтобы пройти под ветвями.

Теперь ветки потрескивали, когда я двигалась, пока я не добралась до прояснения.

До лабиринта.

Забор был низок, только три или четыре фута высотой, тонкое и покрытое ржавчиной кольцо, которое управляло ярдами в обоих направлениях вокруг лабиринта преграды Папы Брека, введенного в действие в лесах позади дома.

Ворота были приоткрыты.

Он был уже здесь.

Лабиринт сам был прост — кольца концентрических кругов с тупиками и проходами вдоль его длины, пример, который я запомнила много лет назад.

Сеть из самшита была нашим замком, защищенным Николасом и мной против групп мародеров — обычно его братьев.

Мы использовали палки-мечи и картонные щиты, мы оба боролись, пока его родным братьям не становилось скучно и отступали назад к комфорту главного дома.

Это был наш секретным сад, наше крошечное королевство листьев.

Я приблизилась к пылающему внутреннему ядру этого, мои шаги, почти тихие на мягком пути грязи, тихая ночь, но для случайного шелеста деревьев или бега в подлеске вокруг меня.

И все было в тишине, когда я встретила его в середине.