Я остановилась с ним рядом.

Он скользнул по мне взглядом.

— Вы не были внутри?

Я покачала головой.

Казалось, он удовлетворен моим ответом, со странной самодовольной улыбкой на лице, и взялся обеими руками за ручки двери.

Он повернул, толкнул, и открыл двери.

— Ваша библиотека Страж.

Глава 10

ВЫ СМОЖЕТЕ СКАЗАТЬ МНОГОЕ ПО РАЗМЕРУ БИБЛИОТЕКИ ЧЕЛОВЕКА

Я была поражена.

Мой рот в шоке открылся, я бродила внутри и медленно поворачивалась по кругу, чтобы охватить все это.

Библиотека была квадратной и простягалась на второй и третий этажи.

Три высоко-арочных окна освещали комнату.

Замысловатые перила из темно-красного кованного железа ограничили верхний этаж, который был доступен винтовой лестницей из того же самого темно-красного металла

Столы, увенчанные медными лампами с зеленым оттенком, заполняли середину.

Стены-от пола к потолку были выложены книгами.

Большие и маленькие, в кожаном переплете и в мягкой обложке, все они разделялись на секции — история, ссылка, физиология вампира, даже небольшая группа названий беллетристики.

О,

Мой.

Бог.

Этан хихикнул рядом со мной.

"И теперь мы бы могли изменить тебя без соглашающего документа."

Я согласилась бы с чем угодно, лишь бы коснуться их, поэтому, кинув отсутствующее "Верно", прошла к одной из полок и коснулась кончиками пальцев корешков.

Секция была посвящена Западной классике.

Дойль был помещен между Диккенсом и Дума, выше Карролла и ниже Элиота.

Я потянула тяжелую кожанную копию Холодного Дома с этой полки.

Я открыла корешок, просмотрела пергамент обложки, и проверила первый клочок страницы.

Печать была крошечной и вжатой настолько глубоко в бумагу, что вы бы смогли чувствовать отпечатанное на листах.

Я счастливо прохныкала, а затем закрыла книгу и задвинула ее на место.

"Ты в рабстве у книг", сказал Этан, хихикнув.

“Знал бы я, что тебя будет настолько легко успокоить, я привел бы тебя в библиотеку несколько недель назад."

Я издала звук согласия и вытащила тонкий том поэзии Эмили Диккинсон.

Я пролистала страницы, пока не нашла стихотворение, которое хотела, затем прочла его вслух: "Я умер ради красоты, но не был приспособленным к могиле, когда тот, кто умер ради правды, расположился в соседней комнате."

Он мягко спросил, почему я потерпел неудачу?

‘Для красоты,’ ответил я.

А я для правды- два для одного.

Мы братья.

Аккуратно, я закрыла обложку книги и вернула ее на место, потом посмотрела на Этана, который стоял около меня, на его задумчивое выражение.

"Ты умер ради красоты или правды?"

"Я был солдатом", сказал он.

Это удивило меня, и в тоже время нет.

Мысль о воюющем Этане — вместо того, чтобы заняться политикой в задней комнате — удивила меня.

Мысль об Этане посреди войны-нет.

"Где?" — тихо спросила я.

Он сделал паузу в тяжелой тишине, напряженность, была ясна в наклоне его подбородка, а затем дал мне, очевидно, притворную легкую улыбку.