Самым худшим элементом новой жизни была навязанная комиссару компания. В течение дня рядом о ним пребывали два известных всей венецианской полиции шутника, Лавацци и Мальпьеро, два человека, которых Рандаццо знал давно и презирал за лень и наглость. Вечером эту пару остряков сменяли двое таких же тупиц. От их идиотских выпадов и злобных шуточек в свой адрес комиссар устал уже в первые часы временного заточения. Перспектива неопределенно долгого пребывания за каменными стенами в обществе Лавацци и Мальпьеро сводила с ума. Он уже решил, если положение не изменится в ближайшее время, обратиться к начальству с требованием заменить этих охранников на других. Но не сейчас. Прежде чем привлекать к себе внимание верхов, Джанфранко Рандаццо должен был найти ответ на вопрос, не дававший покоя с первого дня нахождения в монастыре. Кто такие эти двое и какой приказ они получили? Призваны ли они охранять и защищать комиссара от внешнего мира или их приставили к нему в качестве сторожей-тюремщиков на случай, если он попытается сбежать?

   Последнее предположение выглядело дико. Рандаццо прекрасно понимал, скольким влиятельным людям – и прежде всего Мэсситеру – он оказал неоценимую услугу тогда, в палаццо, застрелив пьяного Альдо Браччи. Долг платежом красен. Венеция живет по своим, давно установленным, пусть и неписаным, но строгим правилам. Без их соблюдениягород давно бы погрузился в пучину хаоса. И среди прочих правил одно всегда соблюдаюсь неукоснительно: по долгам рано или поздно рассчитывались все и всегда.

   Весь последний час Мальпьеро жаловался на отсутствие у францисканцев телевизора. В конце концов Рандаццо не выдержал.

   – Почему бы тебе не открыть книгу?

   – Ха!

   Прозвучало это так, словно ему предложили выпить яду. Сам комиссар за время вынужденной ссылки успел пролистать пару книг. Обе касались некоторых весьма туманных аспектов итальянского права, и он сразу же, как только ему обрисовали ситуацию, решил, что должен прояснить для себя отдельные положения. Книги пригодились. По крайней мере теперь Рандаццо знал, о чем стоит напомнить кое-кому из городских чинов, если возникнет необходимость освежить им память. Он даже стал относиться к своему заключению как к необходимому и полезному отступлению, возможности сосредоточиться и наметить новые цели. Даже поражение можно использовать с выгодой для себя.

   – Книги помогают в жизни, – добавил он.

   – Не больно-то они вам помогли, – ухмыльнулся Лавацци.

   Эти двое действительно составляли странную пару. Начать с того, что они настолько походили друг на друга, что могли сойти за братьев: оба под тридцать пять, невысокие, склонные к полноте и облаченные в дешевую синюю форму. Именно такого рода блюстители порядка портят статистические показатели участка, вызывая недовольство начальства и подавая дурной пример сослуживцам. Рано или поздно терпение комиссара истощается, и нерадивых полицейских выгоняют на улицу с суровым наказом заняться наконец настоящим делом. Точно так поступил однажды с дерзкой парочкой и Джанфранко Рандаццо. Результатом работы Лавацци и Мальпьеро стал резко увеличившийся наплыв задержанных, среди которых попадались как мелкие воришки и мошенники, так и совершенно невинные граждане. Впрочем, энергии служителям закона хватило ненадолго, и они, устав от трудов, вернулись к более привычному занятию: патрулированию баров с поглощением бесплатного пива и бутербродов.

   – А прогуляться не хотите? – предложил комиссар. – Глупо же весь день сидеть взаперти.

   – Прогуляться? И нарваться на братьев Браччи? – Лавацци покачал головой. – Говорят, парни сильно обозлились. Оно и понятно – вы же угрохали их старика.