Внезапно у Кеноби перехватило дыхание; он ощутил себя в совершенно иной реальности, где условной была даже сама гравитация.

С потолка пещеры свисал ряд пухлых голубых сфер, словно бы прикрепленных к ней невидимым клеем. Не видно было ни ног, ни рук, ни хоть чего-нибудь, походящего на лицо. Джедай предположил, что существа принадлежали к тому же виду, что и ассистент регента Дурис, Шар-Шар, хотя и были гораздо больше размером. Сквозь их "тела" слабо просвечивали тонкие голубые вены. В тусклом свете грибов виднелись медленно пульсирующие органы и нечто, похожее на раздутый желудок или мочевой пузырь.

– Что это за создания? – спросил Оби-Ван.

– Это зиитса. Мы кормим их, и они дают пищу, называемую молоком жизни. Когда-то наш народ держал их при себе, и мы жили вместе. Но со временем к ним пришли разум и воля. Тем, кто пожелал примкнуть к нашему обществу, позволили сделать это, а выбравшим более мирное, спокойное существование, получили желанное.

Джессон вздохнул, и, казалось, на мгновение позабыл о презрении к Оби-Вану.

– Молоко жизни – большой деликатес. – Он обернулся к джедаю. – Как чужеземец, ты можешь отведать его с большей легкостью, чем большинство кси'тинг.

Синеватая поверхность зиитса испускала умиротворяющее, спокойное свечение, но даже прояви Джессон большее радушие, Оби-Ван не стал бы проводить дегустацию. Никогда не знаешь о побочных эффектах чужой еды, пусть даже не опасной. В ближайшие часы придется полагаться только на такие чувства.

В помещении было тепло, почти до неудобства жарко, и Оби-Ван быстро понял, что жар исходил от множества сплоченных тел.

Пока он наблюдал за созданиями, гладкая поверхность одного из шаров повернулась. Появилась выпуклость, похожая на нос, а затем и две глазницы, как будто всплывшие на поверхности масляной лужицы. Оби-Ван моргнул, и вздрогнул, когда такие же лица появились на двух других сферах. Лица обретали обобщенные черты, превращаясь в нечто среднее между кси'тинг и человеком – как если бы зиитса совсем не имели своего облика, и заимствовали его у пришельцев.

Три сферы с лицами заворочались, чтобы посмотреть на незваных гостей, пробудивших их от долгого, плодотворного сна.

Оби-Ван услышал булькающий звук, и решил, что это аналог речи зиитса. Они переговаривались друг с другом, быть может, пытаясь понять, кто же этот чужеземец…

Нет… не кто, а что. Если Джессон не ошибся, здесь не был ни один чужак, а значит, зиитса никогда прежде не видели человека.

Помещение было размером с ангарную палубу звездного крейсера: необъятное и глухое к беспрестанному бормотанью. Оби-Вану казалось, что он идет по комнате со спящими детьми – разве что всюду были беспокойные лица, возникавшие на гладких поверхностях свисающих с потолка и игнорирующих гравитацию пузырей. Когда один из них сформировал губы и едва различимый рот, Оби-Ван ошеломленно остановился. Пока он наблюдал за сферой, на голубой поверхности всплыло его лицо – проступила даже борода.

И затем уголки рта зашевелились.

– Оно пытается общаться, – потрясенно прошептал Оби-Ван.

– Оно спит, – сказал Джессон. – А ты – часть сна.

Шар повернулся, следя за путниками, идущими к дальнему концу каверны. Туннель здесь был темнее, чем в обиталище зиитса, и Оби-Ван унес последний образ – улыбку спящего, лишенного разума существа – с собой в темноту.

Глава 3

Туннель, отходящий от пещеры зиитса, был гораздо уже. Пожелай он, Оби-Ван мог бы коснуться локтями бело-голубых грибов, растущих по обе стороны от него. Они тянулись здесь густыми дикими порослями, ненадежно поскрипывали под ногами, такие скользкие, что могли свалить неосторожного путника.