Действительно ли ты жива, Рут?

Вдруг вспомнилось имя, которым ее нарекли. Но глаза по-прежнему не разбирали дороги, видя только Винсента в золотистой дымке на той стороне. Он махал ей с грустной усмешкой, прощаясь.

С обретением жизни она утеряла что-то другое, может, даже более важное.

Все в этой жизни ради случайных встреч.

На улице стояла ночь, и где-то вдали выла сирена скорой помощи. Рут вышла на развилку и застыла. В этом месте чудилось что-то особенное и знакомое.

Да это же перекресток.

Внезапно, словно по чьей-то воле, она припала к земле. Невидимые руки начали выворачивать каждую часть ее тела. Таинственному шепоту вокруг вторил воздушный смех, и с каждой новой вспышкой боли возвращалась память. Она вспомнила все: мать, друзей, несчастную любовь и, наконец, свой визит к Клариссе. И как ее сбила машина. Но теперь это были воспоминания о человеке, которым она больше не была.

Рут скорчилась на земле, выгибая вверх позвоночник. Это выглядело страшно.

Ты больше не та Рут. Она умерла. Теперь ты в нашей власти. Ты знаешь, к кому идти. Иди к ней. Иди же!

Воздух искрился, и в нем дрожал необъяснимый гул, похожий на жужжание невидимого роя.

Силы стали возвращаться, а невидимые руки разжали свою безжалостную хватку… Это чувствовалось как благословение. Над головой светила луна, и вокруг было пустынно. Пошел дождь.

* * *

Кларисса ложилась спать в дурном расположении духа. Весь день пришлось пробегать со слабоумным сантехником, который в итоге только перекрыл воду и обещал вернуться завтра.

«Да этот дом проще снести, чем починить тут все!» – гневно сообщила она соседке по площадке.

Потом Пушистик нализался своей же шерсти и заблевал ей все ковры. Быт ее выматывал. Наложив на дряблую шею толстый слой омолаживающего крема, она легла с твердым намерением поспать как минимум до двенадцати.

Однако в три часа ночи что-то произошло. Сначала раздался странный треск, и чуткий сон развеялся, как по движению чьей-то ладони. Присев в кровати, она вслушалась. Доносилось из прихожей. Так трещит дерево – безошибочно определил слух.

Пушистик, жирной горой лежащий на ее коленях, вдруг зашипел и издал протяжный стон.

– Ты-то что орешь? – проворчала она и принялась искать в темноте тапочки.

Внезапно в прихожей раздался грохот, от которого волосы встали дыбом. Сквозь прозрачную занавеску мелькнула чья-то фигура, но это не привидение. Привидения двери не выламывают.

Гадалка осторожно прошла в прихожую. Ну точно: дверь валялась на полу, изрядно покореженная. Чья-то дюжая сила тут постаралась. А в дом кто-то пробрался, причем дух был ей знаком.

С хищным выражением лица бабка прошла в гостиную и включила ближайший торшер. Перед ней появилась нагая женская фигура. На лицо спадали мокрые черные волосы: на улице лило как из ведра. Присев в кресло напротив, Кларисса неторопливо прикурила, и дымок успокаивающе пополз вверх. Гостья тяжело смотрела на нее исподлобья, и в этом взгляде что-то было. В девушке, оказывается, есть стержень.

– Ну, – наконец-то нарушила Кларисса тишину после пары затяжек, – умная девочка. Поняла, что ко мне надо идти.

Та молчала.

– Да, Рут, ты оказалась не такой уж и размазней. Только вот дверь ты мне поставишь назад.

С ней явно что-то произошло там. Кларисса прищурила разноцветные глаза, внимательно разглядывая ее, и в итоге удовлетворенно хмыкнула:

– А ты изменилась. Что-то тебя изменило.

– Может, ты мне скажешь, что? – наконец спросила она. – А дверь твою я с самого начала хотела вышибить.