Здесь имелась только одна такая дама, некая Кларисса, и, судя по комментариям, она оказывала весьма широкий спектр услуг.

«Приворот, отворот, черное венчание, порча, сглаз, порча на смерть, восстановление здоровья, привлечение любви, денег и удачи… гадает на Таро, рунах и кофейной гуще. Ну мегатетка!» – вопила какая-то просветленная на эзотерическом форуме.

Но объявления с контактными данными нигде не было. Говорят, она никогда их и не давала. Люди говорили за нее. Запись велась по телефону, который передавали друг другу, и очередь обещала быть огромной.

По номеру ответил неприветливый женский голос и сказал, что ему повезло: освободилось место в пятницу с утра. Сам не понимая, зачем, Данила решил сходить, чтобы… узнать, она это делала или нет. И если делала, то пусть снимает. Пусть на этом свете чего только нет, но лучше бы Мила ему просто по лицу дала.

Сейчас в нем была только злость.

* * *

В назначенный день и час Хаблов стоял перед лиловой, неожиданно новенькой дверью и ждал, когда ему откроют. Он не знал, что увидит. Ожидал какую-нибудь старую каргу в черном, увешанную пентаграммами.

Но все пошло иначе. Во-первых, дверь оказалась незаперта. Он вошел в прихожую и увидел там… девушку: высокую, с длинными, спутанными волосами. На ней болтались майка с черепами и драные джинсы. Выглядела она немного пугающе. Что-то было во взгляде: его словно в грудь толкнули, когда она на него посмотрела.

– Я к Клариссе.

– Да, заходи, – буркнула она, выглядя почему-то очень удивленной.

– А вы…

– Не она, – отрезала девушка.

И скрылась на кухне. Данила увидел из коридора, как она взобралась на подоконник и закурила, слегка прикрыв глаза. Интересно, кто это? Секретарша или родственница?

Вся квартира воняла куревом и немного мочой. Данила поправил рубашку и бегло глянул в зеркало: побрит, пострижен и выглядит поживее. О ноги потерся жирный котяра.

– Входите уже, а! – капризно протянул кто-то.

За аляповатой занавеской, закрывающей вход, открылась безумная комната. Каждый ее сантиметр был покрыт коврами, а полки шкафа ломились от барахла. У окна в кресле сидела женщина лет пятидесяти в ярко-розовом платье в обтяжку. Она тоже курила и смотрела на него разноцветными глазами: голубым и желтым.

– Добрый день, – осторожно сказал Данила. – Вы – Кларисса?

– Да, я, – отозвалась она, не сводя с него глаз. – А ты – тот урод, что бросил маленькую Милу.

– Откуда вы знаете? – опешил он.

«Ну точно ясновидящая».

– Так это я на тебя порчу наводила, – хмыкнула она. – По фото. Что уж не узнать-то.

Все было просто. Данила присел напротив, разглядывая ее исподлобья. Не немка. По одной ее раскатистой «Р» было понятно.

«Наша, что ли?» – мельком пронеслось в голове.

– Тогда вам придется снимать, – наконец сказал он. – Мне так не нравится жить.

– Мало ли что тебе не нравится. – И она пыхнула сигареткой. – Ты это заслужил. Девочки тяжело переживают такие вещи. Я Милу понимаю по-женски.

– Но вы работаете за деньги. Я заплачу вам, и вы снимете.