Он держал себя очень странно, но мисс Верэвер не сочла нужным остаться и выяснить, в чем тут дело. Она стала прощаться. Миссис Дэрсингем сказала, что им тоже пора домой, но ее муж не двинулся с места, так что мисс Верэвер пришлось уйти одной и миссис Дэрсингем проводила ее вниз.

— Говард сегодня как будто не в своей тарелке, вы заметили? — сказала мисс Верэвер, когда они вошли в переднюю Дэрсингемов.

— Он устал, вот и все. У него вообще здоровье пошатнулось, оттого что он так много работает. Работать каждый день допоздна в Сити страшно утомительно.

— Да, вероятно. — Нельзя было вложить в два слова больше скептицизма, чем вложила в них мисс Верэвер.

— Ну еще бы! — с легким нетерпением воскликнула миссис Дэрсингем. — Попробуйте и увидите.

— А вы пробовали, моя дорогая? Это для меня новость… Надеюсь, Говард скоро поправится. Ему не следует так утомляться, это для него вредно, вы не находите? Ну, до свидания, спасибо, что пригласили меня четвертой на бридж и дали мне партнером миссис Пирсон. Всего хорошего, дорогая.

Миссис Дэрсингем поспешила обратно к Пирсонам, немного встревоженная и очень раздраженная. Похоже было на то, что Говард вовсе не задержался в конторе, а сбежал от дел в свой клуб и пил там больше, чем следует. От Говарда этого иной раз можно было ожидать.

Когда она вошла, ее муж сидел, вытянув ноги, и слушал Пирсонов, которые, как всегда, говорили о Сингапуре.

— В общем, если все взвесить, жизнь там не так плоха, хотя сейчас уже не то, что раньше, — заключил мистер Пирсон. — Повсюду на Востоке теперь хуже, чем было. Все же, будь я моложе, я бы снова туда уехал — право, уехал бы!

— Отлично, — сказал мистер Дэрсингем с какой-то мрачной решительностью. — Ну, а как же, Пирсон, насчет того места, которое вы мне обещали устроить?

— В любую минуту, когда захотите. Хи-хи-хи! Когда вам угодно выехать? Хи-хи-хи! — Мистер Пирсон, видимо, отнесся к этому как к забавной шутке.

— Вы поскорее переговорите с кем надо, дружище.

Миссис Пирсон решила тоже поддержать шутку.

— Начинайте уже сейчас готовиться к отъезду, милочка, — обратилась она к миссис Дэрсингем, которая улыбалась, но не особенно весело. Она не видела во всем этом ничего смешного и находила, что муж ведет себя нелепо. Пора увести его домой.

— Я не шучу, знаете ли, — сказал мистер Дэрсингем все так же мрачно и торжественно, — я говорю совершенно серьезно. Устройте мне службу в колониях как можно скорее. Серьезно!

— Ну конечно. И мы тоже не шутим. Когда же вам угодно ехать? Хи-хи-хи!

Мистер Дэрсингем залпом выпил стакан виски, потом стал рассматривать то, что оставалось на дне, последние золотистые капли, так внимательно, словно проделывал какой-то химический опыт.

— Право же, нам никак нельзя больше оставаться, никак нельзя! — закричала миссис Дэрсингем с напускной веселостью. И не прошло и двух минут, как она, сказав все, что полагается в таких случаях, почти вытолкала мужа из гостиной Пирсонов и увела его домой.

Внизу, в их собственной гостиной, было не топлено, и только в столовой еще чуть тлел огонь в камине. Мистер Дэрсингем, волоча ноги, добрался до камина и тяжело опустился в кресло. Жена вошла вслед за ним, но не садилась.

— Я иду спать, — холодно объявила она.

— Погоди минуту, — сказал мистер Дэрсингем глухо.

— Нет, я лучше лягу. Ты, может быть, не устал, а я устала. — И она повернулась к нему спиной.

— Нет, не уходи! — крикнул он на этот раз очень резко, в голосе его не осталось и следа хрипоты.