Как и ожидалось, мама последовала за ней. Она молча стояла перед украшавшим стену гобеленом с «Тайной вечерей».

— Чего тебе? — грубо спросила Кейт, почувствовав, что молчание становится невыносимым.

Мама едва слышно вздохнула:

— Почему мы то и дело ругаемся последнее время?

— Это ты каждый раз начинаешь!

— Тем, что говорю «доброе утро» и спрашиваю, как дела? О да! Я — настоящая ведьма!

— Ты сама это сказала, не я.

— Но это, знаешь ли, не моя вина…

— Ты о чем?

— О том, что у тебя нет друзей. Если бы ты…

Кейт стиснула зубы и отошла. Еще одна речь на тему «если бы ты старалась» — и ее просто вырвет.

Слава богу, на этот раз мама не стала ее преследовать. Она вернулась в кухню и переключилась на брата:

— Быстрее, Шон! Школьный автобус Муларки отправляется через десять минут.

Младший брат захихикал. Кейт, закатив глаза, отправилась наверх. Все это было непереносимо. И как может ее брат смеяться каждый день над одной и той же тупой шуткой? Ответ пришел ей в голову так же быстро, как и вопрос: потому что у Шона есть друзья. А с друзьями все на свете гораздо легче.

Кейт пряталась в спальне, пока не услышала, как старенький «форд» отъехал от дома. Меньше всего ей хотелось ехать в школу с мамой, которая махала рукой и кричала «пока», как болельщик на каком-нибудь телешоу, когда Кейт вылезала из машины. Ездить в школу с родителями — самоубийство, об этом известно каждому. Услышав шелест шин по гравийной дорожке, Кейт спустилась вниз, помыла посуду, собрала свои вещи и вышла из дома. Светило солнце, но дорожка была влажной после шедшего всю ночь дождя, и на ней остались следы шин.

Старики из хозяйственного магазинчика, находящегося чуть ниже по улице, наверняка уже завели разговоры о наводнении. Грязь хлюпала под массивными подошвами «фирменных» тяжелых ботинок Кейт, затрудняя движение. Она так сосредоточилась на том, чтобы не испачкать свои единственные цветные носки, что заметила стоявшую через улицу девочку, только когда дошла до конца дорожки.

Девочка была великолепна! Высокая, с большой грудью, с длинными вьющимися золотисто-каштановыми волосами и лицом как у Каролины — принцессы Монако: бледная кожа, пухлые губы и длинные ресницы. А одежда у нее была просто потрясающей: сидящие на бедрах вареные джинсы-клеш с тремя пуговицами и вставками снизу, туфли на высокой пробковой платформе, кофточка в крестьянском стиле с расширенными книзу рукавами, оставлявшая открытой полоску голого живота.

Кейт прижимала учебники к груди, отчаянно жалея о том, что давила прыщи вчера вечером. И о том, что ее джинсы были не «Раф Райдерз», модные в этом сезоне.

— П… привет, — смущенно произнесла Кейт. — Автобус останавливается на этой стороне.

Шоколадного цвета глаза с накрашенными синими тенями веками в обрамлении густых, тронутых тушью ресниц смотрели на Кейт, ничего не выражая.

В этот момент, пыхтя и поскрипывая, подъехал школьный автобус и остановился. Парень, по которому Кейт сходила с ума, высунулся из окна и закричал:

— Эй, Кути, наводнение закончилось.

И громко заржал.

Опустив голову, Кейт вошла в автобус. Усевшись на свое обычное место спереди, на котором всегда сидела одна, она ждала, не поднимая головы, пока мимо пройдет новая девочка. Но в автобус больше никто не зашел. Когда двери закрылись и автобус тронулся, Кейт решилась поднять глаза и взглянуть на дорогу.

Самой классной девчонки на свете там уже не было.

Талли категорически не нравилось, как она выглядит. А ведь она выбирала все утро, что надеть, и выбранный ею наряд был точной копией представленного в модном молодежном журнале и все же смотрелся ужасно.