По его оценке, быстрейший путь к Эвви лежал вокруг дома. Если он войдёт внутрь, там будет меньше больших растений, которые бы ему помогли, и больше солдат леди. Горстка оных уже бежала со стороны ближайшей к служебным воротам, пристёгивая мечи, некоторые — со всё ещё заткнутыми за воротник салфетками. Их внимание было сосредоточено на людях, оравших в разрушенной сторожке и на мужчине у ворот, не на парне, который неторопливо шёл к левой части дома. Из основного здания начал доноситься шум — звон разбитого стекла и чьи-то крики.

Браяр шагал так, будто имел право здесь находиться, руки в карманах, следуя вдоль большого сада по периметру дома. Там, где он проходил, прорастала трава, подобная взмаху имперского плаща вспышка вздымавшейся зелёной жизни. Наслаждаясь опускавшейся вечерней прохладой, Браяр пробуждал каждое растение и каждое семя вокруг себя. Люди редко переходили дорогу магам; его долгом сегодня было напомнить леди, почему именно.

Эвви пошевелилась, у неё застучало в висках. Она лежала на каком-то матрасе. Сев, она обнаружила, что её руки и ноги были свободны; повязка на глазах исчезла. Она находилась в тёмной комнате, но в двери была резная панель. Через неё снаружи сочился колеблющийся свет.

Она услышала шаги в отдалении:

‑ … не знаю, сколько ей дали сока, ‑ это был твёрдый голос; Икрум, так его звали Гадюки. ‑ Она тряслась и вспотела после того, как вытянула из стены камни.

‑ Если она сильная, мы должны держать её в забытьи, пока она не одумается. Здесь она никакие стены не разрушит.

Эвви мгновенно узнала этот красивый женский голос. Это была Леди Зэнадия, и она была недалеко от двери.

Жизнь рабыни и фукдак приучила её быстро соображать в плохих ситуациях. Ей нужно было сберечь силу на потом; она не хотела, чтобы её снова накачали наркотиком. Эвви толкнула свою магию прочь, в камень пола, стен и потолка своей комнаты, в каменные стены комнат, находившихся над ней. Она увидела свою силу своим мысленным взором, как та текла, покалывая, через мрамор и сланец: это дало ей образ находившегося над ней дома. Она толкала свою магию всё сильнее и сильнее, отсылая от себя как можно большее её количество, оставляя внутри своего тела лишь тонкий ручеёк, в то время как снаружи тихо переговаривались голоса, гремели ключи и распахнулась дверь.

Эвви заслонила глаза рукой от внезапного света лампы. Когда она наконец смогла рассмотреть что-то сквозь яркий свет, она увидела, что лампы несли высокий, тонкий Гадюка и служанка, чья лампа стояла на подносе. Следом за ними стояла Леди Зэнадия и бледная белая женщина в одеждах, похожих на те, что носили экнубы к западу от Чаммура.

Эвви застонала и снова упала на лежанку, не снимая ладони с глаз.

‑ Миледи, простите, ‑ сказала она тонким голосом. ‑ У меня болит голова.

Её омыла волна необычного запаха; прошелестели дорогие шелка. Эвви убрала ладонь с глаз. Леди сидела на низком стуле, который для неё принесли. Она наблюдала за девочкой из-под закрывавшей её глаза вуали.

‑ Икрум возможно дал тебе во второй раз слишком много зелья, ‑ сказала леди, приложив свою прохладную ладонь Эвви к щеке. ‑ Моё милое дитя, добро пожаловать в мой дом.

Она достаточно повидала людей при дворянах, чтобы знать, как вести себя подобно им. Она схватила и поцеловала ладонь леди, пытаясь сесть.

‑ Спасибо! Я думала, Гадюки меня убьют, и Па́хан Браяр не пускал меня жить к вам! Если я знала, что они были там, чтобы отвести меня к вам, я бы не вела себя так плохо… ‑ она снова поцеловала леди ладонь и пообещала себе, что освободившись она отскребёт с жёстким мылом каждую часть тела, которая касалась леди.