Позже Антон узнал от отца, что профессор Лаптев общепризнанный авторитет в медицинско-техническом мире. Дело в том, что обычно открытый, во всем доверяющий своим родителям Антон на этот раз долго скрывал свое новое знакомство. Почему он устроил такую таинственность, он и сам бы не мог объяснить, должно быть, виной этому было простое подростковое упрямство, желание иметь собственную тайну и собственное личное пространство. Конечно, он часть известной в медицинском мире семьи, но он ведь и сам по себе чего-то стоит, он тоже личность. Повзрослев, Антон вспоминал потом эту свою игру в тайну с улыбкой, однако бесспорным было то, что уже подростком он ощущал, предчувствовал свое собственное предназначение.

Впрочем, тайна скоро раскрылась. Однажды после ссоры, вызванной его долгим отсутствием (такие вещи были в семье Житкевичей большой редкостью), возмущенные родители призвали его к ответу. Предвкушая их радостное удивление, Антон назвал наконец имя своего нового друга и не ошибся в ожиданиях: для отца это стало приятным сюрпризом.

Иван Петрович Лаптев, хорошо знакомый Житкевичу-старшему, был заместителем директора одного из институтов. Лаптев был известен в научных кругах не только своими замечательными работами, умом и талантом, но и тем, что имел довольно странное для ученого такого ранга хобби. Он много времени тратил на занятия с молодежью. Часто встречаясь со школьниками и студентами как раз в том павильоне ВДНХ, где произошло их знакомство с Антоном, демонстрируя ребятам несложные медицинские аппараты, он старался пробудить в них интерес к науке и найти продолжателей своего дела. Отец давно знал и уважал Лаптева, однако не скрыл от сына, что, помимо научного авторитета, пожилой профессор известен всем также своей страстью к популяризаторству, над которой в ученых кругах принято иронизировать.

– Не боишься, что завтра профессор найдет себе на ВДНХ новых учеников, еще умнее и талантливее, чем ты? – хитровато прищурившись, спросил у Антона отец. И когда сын с возмущением затряс головой, отвергая саму возможность такой постановки вопроса, от души расхохотался и добавил: – Не волнуйся, шучу, шучу. Дружи с Лаптевым. Он правильный мужик, настоящий ученый и очень хороший человек.

Так новое знакомство Антона было не только одобрено семьей, но и вызвало немалое уважение и интерес родителей.

Большая жизненная игра, которую знающие люди называют карьерой, началась.

Света же тем временем успевала все. Гимнастику она оставила, как говорила ее мама, «только для себя», для поддержания формы; мечты о профессиональной спортивной карьере улетучились. На фоне подросших и разом, как одна, постройневших сверстниц девушка выглядела уже не такой высокой и худенькой, как раньше, да и особого стимула к новым гимнастическим победам у нее не было. В школе Светлана вполне утвердилась, славу самой изящной девушки класса она давно завоевала, друзьями и поклонниками среди мальчиков обзавелась. Теперь оставалось лишь приобрести хорошую и выгодную профессию. Математика ее никогда не привлекала; посоветовавшись с матерью, она решила, что больше всего ей подойдет юриспруденция.

Чем занимаются юристы, девушка представляла себе весьма смутно. Но выйти на трибуну в строгом деловом костюме, произнести эффектную речь, привлечь к себе внимание всего зала – это было хорошо, красиво. Это ей подходит. «В крайнем случае буду сидеть в нотариальной конторе, – смеясь, говорила она друзьям. – Представляете, у меня будет своя собственная, именная печать: юрист Светлана Анатольевна Журавина.