— Я вас ненавижу!!! — кричит Анга.

Черная тушь льется по лицу.

— Не слишком ли много чести?! — отвечает Платон.

— У меня есть хорошее средство от морщин, — вдруг спокойно сообщает Анга. Потеки на ее лице достигают подбородка.

Переход в настроении у нее так резок, что даже не видно границы. Кажется, она приняла решение.

— Момент! — кричит Платон.

— А сабо! сабо!.. — вскрикивает Леонт, — разве Эммануэль ходит в сабо?!

Анга только морщится.

— … у него были мягкие туфли и мантия магистра наук…

— … правильно! А бородка, бородка?!

— … от нее пахло сандаловым деревом.

— Пивом, пивом! — настаивает Леонт. — Чем же еще!

Анга морщится и скрипит зубами.

— Мариам обхитрила нас, — говорит Леонт Платону.

Дух Ксенофанта радостно скалится.

"Бах!!!" — стреляет орудие.

"Бах!!!" — стреляет другое.

Голова Платона летит в кусты.

Леонт загораживается портфелем.

— Опять подмешали дымный порох, — слышит он, — а селитра слежалась!

Голова Платона покачивается на пике оруженосца.

— Мы не тренировались с самого сочельника, — оправдывается слуга-дух.

— Я тебя замурую!

— Но вы сами заряжали орудия!

— Я тебя снова замурую!

— Отличная маскировка, — еле шепчет Платон сверху.

— Не спеши, — советует Леонт.

Они бегут.

Ноги месят быстротечный песок.

Через несколько шагов сердце Леонта бьется, как птица в клетке — за крайним столиком, в тени кипариса, одиноко сидит Саломея. Голенастая и грустная, она нравится Леонту еще больше.

— Только из-за женщины стоило столько преодолеть! — радостно сияя, кричит Платон и целует ее руку.

Вторую она протягивает Леонту.

"Когда-нибудь я расстанусь со своими слабостями, но только не сейчас", — проносится в голове у него.

— Я зна… что уви… вас… — говорит девушка.

Со сколькими женщинами можно быть счастливым без оглядки на предыдущую? Со сколькими ты будешь откровенен и скольких — обманешь? Сколько простят тебя и скольких — ты?

— Тебя… — напоминает Леонт.

— Мы оба знаем, — поправляет Платон и с обожанием смотрит на нее.

— Везет же… — Леонт завистливо косится на друга.

— Я и сам не был в этом уверен до недавнего времени… — сознается Платон.

Девушка лишь загадочно улыбается.

— Я любовалась фейерверком… — говорит она. — Данаки превзошел себя — здесь так весело.

— Она всегда усложняет жизнь, — радостно сообщает Платон.

Он загораживает ее — от всех горестей света, толстый, неуклюжий увалень с непомерным седалищем.

— … солнышко…

Неудобно, как на воркующей голубятне.

Повадки меняются на глазах — гора сала превращается в тонну мышц.

Пауза в женских глазах — что может быть лучше.

— Ты, конечно же, не ожидал?! — восторженно вопит Платон в следующий момент.

— Я уже ничему не удивляюсь, — соглашается Леонт. — Боюсь, что к концу вечера ты меня совсем доконаешь.