Он повернулся и стал спускаться по ступенькам к своему автомобилю.

Журналистский инстинкт подсказывал ему, что он должен во что бы то ни стало разузнать ее историю. Рид был уверен, что такая история у нее есть и притом страшно увлекательная. Именно поэтому она и боится его. У нее есть тайна, которую она тщательно хранит. Таннер никогда не умел противиться соблазну тайны. Но в глубине души он чувствовал, что расследование этой тайны может стать причиной массы проблем, а их у Рида и так было с избытком.

Он включил зажигание и отъехал от обочины. Разворачиваясь, Рид заметил, как шевельнулась штора на окне.

Она наблюдает за ним.

Просто поезжай и не оборачивайся, сказал себе Рид. Однако против своей воли он не отрываясь смотрел в зеркало заднего вида, понимая, что обязательно сюда вернется.

Подобно акуле, он чувствовал запах крови, но она не раскроет ему свои секреты, как бы ни пытался он обворожить ее своей неотразимой улыбкой или проникновенным взглядом темно-карих глаз. Она не может и не должна никому доверять, тем более журналисту.

Когда в очередной раз зазвенел звонок, Дженна, прежде чем открыть, посмотрела в глазок. За дверью стояла ее ученица.

Марли – студентка выпускного курса университета, двадцати двух лет. Она должна была вот-вот получить диплом учителя и у Дженны брала уроки игры на пианино, которые, по ее мнению, должны были ей пригодиться в работе с детьми в начальной школе.

Пухленькая блондинка улыбнулась Дженне.

– Привет.

– Привет. Удалось попрактиковаться на этой неделе?

– Не очень. У меня было много всякой другой работы. Но я все-таки надеюсь, что на следующей смогу выкроить больше времени.

Зазвонил сотовый Дженны. Она вздрогнула от неожиданности.

Только один человек знал номер этого ее телефона. Сердце Дженны бешено заколотилось.

– Марли, поупражняйтесь немного без меня. Я подойду через минуту.

Она бросилась к себе в спальню, плотно закрыла за собой дверь и набрала номер, с которого ей только что звонили. Ей почти мгновенно ответил тихий, очень знакомый женский голос.

– Что-нибудь случилось? – спросила Дженна.

Женщина, которую Дженна знала под именем Пола, ответила:

– Брэд выставил дом на продажу.

– Он переезжает? – спросила Дженна, потрясенная услышанным. – А как же его работа?

– Возможно, он никуда не уедет. Просто не будет жить в том доме.

Дженне сделалось дурно. У Брэда явно появился какой-то план. Но какой?

– У вас все в порядке? – спросила Пола. – Как Лекси?

– Лучше. Теперь она просыпается не больше двух раз за ночь. И еще у нее появились друзья. Она меньше заикается. Мне бы очень не хотелось увозить ее отсюда. Мне кажется, что она наконец-то начинает чувствовать себя в безопасности.

– Ты сделаешь то, что должна сделать.

– Да, конечно.

– Ей посчастливилось иметь такую мать, как ты.

– Посчастливилось? Трудно представить себе более несчастного ребенка, – прошептала Дженна, закончив разговор.

Семиметровая лодка, которую Рид заметил неподалеку от «Акулы-Ангела», казалось, пережила немало штормов, так же как и человек, лениво прохаживающийся по палубе. Обветренная физиономия Генри Милтона повидала не меньше штормов, чем его лодка, – смуглая кожа красновато-коричневого оттенка была испещрена множеством мелких морщин. Седые волосы торчали на макушке клочковатыми прядями. Сам он был чрезвычайно, даже как-то болезненно худ. Заметив приближающегося Рида, старик дружелюбно ему улыбнулся.