— Скажите, пожалуйста, Анатолий Степаныч, в гардеробе жильца было длинное черное пальто?

— Не было.

— Не было? — удивленно переспросил Купцов.

— Не было… Он его потом уже купил. Вот как раз в тот день, как съехал, то — да, был в пальто. Выходил утром из дома — ко мне заглянул: как, говорит, Анатолий Степаныч, моя обновка? Не морщит? Не топорщится? Нормально, дескать, сидит? А чего ж? — говорю. Нормально… Он и ушел.

— Понятно, — сказал Петрухин, — пальтецо у Саши не топорщилось… А вообще… когда он у вас появился — не объяснил причину, почему жилье снимает? Приезжий? С женой разошелся?

— Приезжий. С Вологды… Сказал, что хочет в Питере работу найти.

— Какого рода работу, не говорил?

— Нет, не говорил… Вру! Сказал, что, мол, шоферить может.

— А у вас не было впечатления, что он, скажем, прямо с вокзала к вам? Небритый? Усталый? Или сам обмолвился: прямо, дескать, с поезда?

— Нет, не скажу ничего такого…

— Понятно. Ну, а вообще что за человек Саша? Как жил? Что делал? О чем говорили? Может, выпивали вы с ним вместе?

Смирнов задумался ненадолго, почесал лоб:

— О чем говорили? Да он из молчунов, особо с ним не поговоришь: здрасьте — до свиданья. Выпивать тоже не выпивали. Я его и с запахом-то не припомню. Некурящий. Только резинку жевал все время. А чего в ней хорошего, в резине этой?

— А чем он занимался? Можете что-то сказать?

— Хрен его знает, чем он занимался. Надо думать, работу искал. Уйдет из дому часов в десять или в двенадцать — и нет его весь день… Кто ж его знает?

— Ох, до чего же вы, Анатолий Степаныч, нелюбопытный человек, — вздохнул Купцов.

— Я в чужую жизнь нос не сую, — согласился Смирнов.

«Лучше бы ты совал», — подумали партнеры.

— Понятно. Ну, а как он в быту: опрятный — не опрятный? Как он питался? Стирался? Чистил обувь?

— За собой следил… мужик строгий. Всегда побрит, раз в неделю и постирушечку затеет, и погладить чего нужно — всегда утюг спросит. А как питался? По-холостяцки питался: с утра сосисок сварит… вечером чайку.

— С деньгами у него как? Не особо?

— По всему видать, что сперва было не особо. А потом где-то он заработок, видно, нашел.

— А откуда это видно?

— Ну, вот пальто купил, например… Опять же, заметил я, что несколько раз он на такси приезжал.

— А когда у него деньги-то появились?

— Думаю, что с месяц назад.

— Гостей у него не бывало?

— Нет. Чего нет, того нет.

— Ясно. Телефоном пользовался?

— Бывало — звонил. Но нечасто.

— А межгородом пользовался?

— Да вроде бы нет.

— А ему звонили?

— Ему-то?.. Не знаю, не слыхал. Разве что у Маргариты спросить?

— Обязательно спросим… Когда Саша съезжал от вас — не говорил куда? Почему?

— Как же! Сказал, что, мол, домой вернется. Не приглянулось ему в Питере. Я спрашиваю: что же, мол, мне деньги тебе за неделю недожитую вернуть? Нет, говорит, не надо, дядя Толя. Не велики и деньги-то… Будь здоров.

— Понятно, — сказал Петрухин. — А комнату, которую занимал Саша, вы нам покажете?

— Комнату? Что ж не показать? Покажу.