Не раздеваясь, Аня бросилась на кровать, и лежала так очень долго, рассматривая точки комаров на потолке. Нет, это невозможно, Алина не такая. Она не могла, ни за что не могла остаться там, на берегу. Не могла отдаться двоим малознакомым парням и ссылаться на близость с Денисом… «Нет… нет… бред какой-то…» — Аня погасила свет и с головой нырнула под одеяло — пусть звенят неотвязные комары, пусть растают во мраке мерзкие, злобные мысли.

…Алина явилась почти под утро и, едва стянув влажное платье, рухнула в кровать. Посапывание и крепкий запах алкоголя не оставлял сомнения в том, что задавать вопросы бессмысленно. Разговор состоялся лишь на следующий день. Измученная бессонной ночью, Аня едва уснула, и была разбужена капризным хныканьем:

— Принеси холодного кваса бедной девочке. Хотя, лучше бы пивка. Эй, Нюша, слышишь, сбегай на кухню, не хочу глаза нашим церберам мозолить.

Аня уставилась на Алину, отыскивая на её лице следы раскаяния или смущения. Но кроме синяка на губе и шее ничто не изменилось в облике русокудрой девчушки.

— Ну что разглядываешь? Тоже мне, святая невинность! — приподнявшись на локтях, Алина икнула.

— Ты… ты… — Слезы уже невозможно было удержать. Рыдая, Аня рассказала о том, что видела на берегу и все твердила, что завтра же с мамой уедет в Москву. Алина слушала гневный монолог с выражением смертельной скуки.

— Ладно, раз уж тебе так приспичило, давай расставим все по местам, словно страдая от зубной боли процедила она. — Мы, действительно, не родня. И не ровня. Пойми, как бы ни была хороша твоя мордашка, Денис или ему подобный папенькин сынок с бурной карьерой в недалекой перспективе, выберет меня! Ему нужна жена из его круга. И ничего тут не поделаешь. Так лучше уж не заблуждаться. А то принесешь дитя в подоле, как твоя мамаша…

— Я?! Д-да я вчера поцеловалась-то впервые… А ты…

— Прекрати истерику. Не хватает, чтобы нас кто-нибудь услышал. Тоже мне — паинька! Собственными глазами видела, как рыжий Антон твои коленки в раздевалке лобызал — за просто так, что ли? И вообще я не знаю, с кем ты сегодня провела ночь.

— Алина… как ты можешь?..

— Могу. И вот, что тебе надо твердо запомнить: ты моя подружка по школе. Инга Фридриховна, благодетельница, вас, Венцовых, поддерживает. А следовательно — мое поведение тебя не касается. И если кто-то из родителей что-то пронюхает, — тебе же хуже.

Аня убежала к реке и просидела там до обеда.

Чуть позже разоткровенничавшаяся Алина призналась, что уже десять дней «крутит страстный роман с Денисом».

— У нас жуткая любовь, и все по-настоящему — и страсть, и ревность. Ты же вчера специально, чтобы меня позлить, Дениса охмуряла. Тсс! Не оправдывайся — Линочка все понимает. Только ему на тебя плевать. — Алина томно потянулась. — Ох, Анька, ты не представляешь, какое нынче волшебное лето…

3

Черноволосого смугляка, гибкого и ловкого, как цирковой наездник звали Карлосом. Он был настоящим, но давно обрусевшим испанцем, и являлся при Денисе кем-то вроде Меркуцио при Ромео — наперсником и шутом. Карлос считался классным бас-гитаристом в популярной рок-группе и одним из первых в Москве стал связывать на затылке в «хвост» блестящие вьющиеся волосы. Как-то он окликнул Аню, собиравшую шишки в сосняке:

— Эй, Красная Шапочка, я тебя съем. — Карлос ощерился и щелкнул крупными ослепительно-белыми зубами.

Аня сдернула с волос оранжевую панаму с надписью «Coca-Cola» — подарок Инги Фридриховны из поездки в Калифорнию.