Скука, рутина, тоска — именно эти слова пришли на ум сегодня, едва Ника открыла глаза. Ей хотелось драйва, движения какого-то, интриги — всего того, что в избытке имелось в ее прошлой журналистской жизни. Хотелось риска, связанного с расследованиями, возможности закручивать интригу, искать доказательства и строить умозаключения. Вероника ухитрялась делать это виртуозно, а легкий слог и умение написать интересно даже о, казалось бы, довольно скучных вещах всегда делали ее заметной в журналистской среде. Разумеется, в Праге это было невозможно. Но вот в России…

У нее был единственный шанс попытаться вернуться в журналистику — Игорь Яблоков, давний друг и бывший парень. Это был, пожалуй, тот редкий случай, когда Ника рассталась с молодым человеком по-дружески, оставшись в прекрасных отношениях. Они часто помогали друг другу в Москве, куда переехали из родного Омска в разное время. Игорь, работавший в одном из крупных медиахолдингов, очень ценил Нику как журналиста, а его протекция всегда имела вес в журналистской среде.

После обычных формальностей в стиле «как живешь, как дела, давно не созванивались» Ника со свойственной ей прямотой сразу перешла к делу.

— Тебе что, так срочно нужна работа? — удивленно спросил Яблоков. — Как я понял, ты внезапно стала богатой вдовой, разве нет?

Ника вздохнула:

— Вот ты вроде умный человек, Игореша, а иной раз такую чушь в эфир выдаешь, что стыдно слушать. Я даже замужем не была — как могу остаться вдовой?

— Ну, сына же ты родила? — не сдавался Яблоков.

— Сына — родила, а замуж так и не вышла. Какие еще подробности моей личной жизни тебя интересуют? — начиная злиться, спросила Ника, стараясь все-таки удержаться от хамства, — без связей Яблокова ее, прожившую три года в Чехии, работать в российское издание не возьмут.

— Подробности мне не нужны. Но ходил упорный слух, что Гавриленко успел куда-то перевести все средства, которые у него имелись к тому дню, как случилась эта авария.

Авария… Меньше всего Нике хотелось вспоминать обстоятельства гибели Максима. И деньги, которые он действительно перевел на счета в заграничных банках на ее имя, она не трогала. Выделила для себя и сына сумму, достаточную, чтобы жить в Праге, ни в чем себе не отказывая, но без особых излишеств, а к остальному просто запретила себе прикасаться. Хотела, чтобы сын, когда вырастет, сам распорядился этими средствами — он имел на них право по рождению. Единственный сын погибшего олигарха Максима Гавриленко…

Правда, отец Максима, Алексей Павлович, буквально измором убедил Нику открыть небольшое агентство, занимавшееся арендой и продажей недвижимости в Чехии. Рынок нашелся быстро — Россия. Интерес к этой стране был довольно высоким, и Ника, наняв трех агентов, секретаря и курьера, стала немного зарабатывать, не прикасаясь больше к основному капиталу.

— Игорь, мне трудно говорить на эту тему. Денег у меня нет — в том смысле, который ты в это вкладываешь. Да, я не стою на паперти, держа на руках синюшного от голода младенца, но и покупать бриллианты и яхты мне не на что. Так понятно?

— В Россию вернуться хочешь?

Ответа на этот вопрос у Ники тоже не было. Не то чтобы она страстно мечтала вернуться в Россию — ей и в Праге было хорошо. Но сидеть без нормальной работы тоже надоело. Претендовать на место журналиста в Чехии она не хотела и не могла — все-таки ее чешский был не настолько идеален, чтобы писать на нем статьи о недвижимости. Да и что она об этом знала? Только то, как попытаться продать что-то интересующимся русским покупателям или помочь туристам снять что-то на определенный срок за не особенно большие деньги.